Греко-персидские войны

С персами дело обстоит гораздо сложнее. Геродот по этому поводу сообщает следующее: «Из трехсот тысяч войска – без тех сорока, с которыми бежал Артабаз, – не осталось в живых даже трех тысяч» (IX, 70). Похожую информацию приводит и Плутарх: «Говорят, что из трехсот тысяч живыми ушли только сорок тысяч человек во главе с Артабазом» (Plut. Aristid. 19). Ктесий Книдский о битве при Платеях ничего не сообщает, но, рассказав о сражении при Саламине, замечает, что в дальнейших боях персы потеряли 120 000 воинов (Persica, 26). Диодор Сицилийский пишет о том, что эллины перебили до 100 000 азиатов (XI, 32). Особняком стоит фантастическое свидетельство Юстина: «Мардоний был побежден и бежал с небольшим отрядом, словно спасшийся от кораблекрушения» (II, 14). Что же касается потерь среди греческих союзников персов, то достоверно можно говорить лишь трех сотнях фиванских аристократов (IX, 67).

В свете изложенного очень интересной выглядит информация о действиях Артабаза. Если исходить из того, что персидская армия насчитывала 75 000 человек и принять свидетельства Геродота и Плутарха о том, что Артабаз в разгар битвы увел с поля боя 40 000 воинов, то получается очень занятная картина. Потому что благодаря Артабазу практически половина армии Мардония не участвовала в сражении. В этом случае действия Артабаза можно охарактеризовать одним словом – предательство. Будучи вторым человеком в армии, Артабаз после гибели полководца должен был принять командование на себя и организовать оборону лагеря. Но он предпочел убежать раньше времени и увести с собой войска, находившиеся в резерве. Ответ на вопрос, почему он так поступил, дает Геродот: «Сын Фарнака Артабаз, с самого начала не одобрявший того, что царь оставлял Мардония в Элладе, и впоследствии настойчиво, но напрасно убеждавший не начинать этой битвы, поступил следующим образом, как человек, недовольный способом действий Мардония» (IX, 66). В очередной раз личные амбиции и неприязнь возобладали над общей пользой.

Несомненным остается одно – после битвы при Платеях армия Мардония перестала существовать, а ее остатки под командованием Артабаза через Фессалию и Македонию спешно уходили к Геллеспонту.

* * *

Анализируя ход битвы при Платеях, Геродот начинает рзмышлять о том, кто же из эллинов и персов был храбрее всех, и делает довольно любопытное заключение: «Из варваров храбростью отличались пехота персов, конница саков, а из отдельных воинов называют Мардония; из эллинов храбростью отличились больше всех лакедемоняне, хотя и тегейцы и афиняне сражались так же храбро. Я могу это заключить из того только обстоятельства, так как все они побеждали своих противников, что лакедемоняне сражались с более сильной частью войска и одолели ее» (IX, 71).

В том, что касается Мардония, «отец истории» совершенно прав. То же самое можно сказать и о его рассуждениях о спартанцах. Выстояв под дождем из стрел, гоплиты Спарты не только разбили отборную персидскую пехоту, но и уничтожили панцирную кавалерию во главе с Мардонием. Если бы спартанцы дрогнули, то исход битвы был бы совершенно иным.

Затем Геродот переходит на личности и рассказывает о наиболее отличившихся спартанцах – Аристодеме, Посидонии, Филокионе и Амомфарете. Особый интерес вызывает Аристодем, поскольку это тот самый воин, уцелевший в битве при Фермопилах и впоследствии подвергнутый в Спарте бесчестью. Аристодем Трус. Несмотря на то что Аристодем доблестно сражался и погиб в битве, сами спартанцы не считали его героем. Лакедемоняне были уверены, что он так храбро бился с персами только потому, что хотел смыть с себя позор Фермопил. Мало того, во время боя Аристодем нарушил одну из священных спартанских заповедей, самовольно покинув строй. Это привело к тому, что все вышеперечисленные погибшие воины, за исключением Аристодема, удостоились почестей после смерти. Впрочем, комментируя этот поступок спартанцев, Геродот говорит, что «так они могли решить и по зависти» (IX, 71).