Греко-персидские войны

Из афинян Геродот выделяет только Софана из Декелеи и приводит два различных рассказа о нем: «По одному из них, Софан носил железный якорь, прикрепленный медной цепочкой к поясу панциря. Всякий раз, когда приближался к неприятелю, он бросал этот якорь с тем, чтобы неприятели при наступлении на него не могли сдвинуть его с места; на случай же бегства врагов он решал, что поднимет якорь и пустится в погоню. Так гласит это предание. По другому рассказу, не согласному с первым, Софан носил знак якоря на щите, который у него всегда вращался, никогда не оставался неподвижным, а вовсе не железный якорь, прикрепленный к панцирю» (IX, 71). Каждый может выбрать ту версию, которая больше нравится.

Но хотелось бы сказать еще об одном человеке, которого забыл упомянуть Геродот, когда перечислял храбрецов. Это командующий союзной армией Павсаний. Несмотря на то что как военачальник он допустил ряд серьезных ошибок, в решающий момент противостояния Павсаний проявил все свои лучшие качества. Командующий был очень храбрым человеком, что подтвердило его поведение во время жертвоприношения, когда лидийские воины напали на жрецов. Безоружные спартанцы отбились от вооруженных до зубов врагов и дождались благоприятных жертв. Именно атака спартанской фаланги под командованием Павсания решила исход сражения, и отрицать данный факт невозможно. В конечном итоге именно ему эллины обязаны победой в битве при Платеях.

13. Павсаний торжествующий. Сентябрь 479 г. до н. э

Павсаний торжествовал. Это был его день, его звездный час. В персидском лагере потоками лилась кровь, и эллины рубили мечами вражеских пехотинцев, а командующий уже прошествовал в шатер Мардония. Там сновали тегейцы, растаскивая добро вражеского полководца. Телохранители Павсания выпроводили их прочь, и военачальник стал с удивлением разглядывать диковинное убранство палатки двоюродного брата Ксеркса. Драгоценные украшения, золото и серебро, ковры искусной работы произвели на Павсания, никогда не видевшего такой роскоши, сильное впечатление. Закончив осмотр, полководец велел привести захваченных слуг Мардония, и когда узнал, что среди них есть повара, приказал им приготовить такой обед, какой они раньше готовили своему господину. Затем позвал своих людей и велел им приготовить спартанский обед. После чего покинул шатер и приказал глашатаю объявить по армии, чтобы никто не присваивал себе трофеи. Пусть всю добычу собирают илоты и складывают в одно место, с ней будут разбираться потом.

Здесь к Павсанию подошел аристократ с Эгины по имени Лампон и предложил поступить с телом Мардония так же, как Ксеркс поступил с телом Леонида: «Ибо, когда при Фермопилах пал Леонид, Мардоний и Ксеркс приказали отрубить ему голову и пригвоздить труп к столбу. Если ты заплатишь ему равным наказанием, то превознесен будешь сначала всеми спартанцами, а потом и прочими эллинами, ибо повешением Мардония на столбе ты отмстишь за дядю твоего Леонида» (IX, 78). Но Павсаний с презрением посмотрел на эгинца, показал рукой на тысячи мертвых персов, лежащих на Беотийской равнине, и сказал, что Леонид уже отомщен. А Лампону посоветовал убираться подобру-поздорову и больше не попадаться ему на глаза.

Этой же ночью тело Мардония таинственным образом исчезло. Геродот передает различные слухи, ходившие вокруг этого события, но при этом оговаривается, что это не более чем досужие разговоры. Впрочем, вряд ли здесь обошлось без Павсания, который мог посмотреть сквозь пальцы на то, чтобы его противник получил достойное погребение. Спартанец был, прежде всего, воином и имел собственные представления о том, что такое честь. Об этом свидетельствуют его разговор с Лампоном и история с дочерью эллина Гегеторида с острова Кос. К Павсанию пришла наложница персидского военачальника Франдата и рассказала о том, что была похищена из дома отца на Косе. Когда она попросила о помощи, то полководец передал женщину на попечительство бывших с ним эфоров, а затем по ее просьбе отправил на Эгину.