Греко-персидские войны

Битва при Микале подвела черту под кампанией 480–479 гг. до н. э. После нее радикально поменялся весь смысл войны. О борьбе за Элладу речь уже не шла, стратегическая инициатива перешла к Эллинскому союзу, начинавшему наступление на персидские владения в Малой Азии и Европе. По большому счету, это было ясно уже перед сражением при Микале: «И эллины, и варвары горели желанием сразиться, потому что борьба предстояла из-за островов и Геллеспонта» (Herod. IX, 101).

* * *

Во время бегства персидские военачальники так сильно переругались между собой, сваливая вину за поражение друг на друга, что дело едва не дошло до смертоубийства. По прибытии в Сарды горе-полководцы предстали перед Ксерксом и доложили о постигшем их несчастье. Когда же царь узнал о катастрофе при Платеях и гибели Мардония, то оставил в Малой Азии значительные воинские контингенты, а сам с остатками армии ушел в Экбатаны. Для него война закончилась.

После победы при Микале греческий флот прибыл на Самос, где состоялось большое совещание по поводу дальнейших совместных действий союзников. Вопрос стоял о том, можно ли защитить Ионию от персов и есть ли для этого возможности. Самую оригинальную идею высказали спартанцы, предложившие всех ионийцев переселить в Балканскую Грецию, на те земли, которые отберут у полисов, оказавших поддержку персам. А всех проживающих там греков, например тех же фиванцев, отправить в изгнание. Но здесь уже возмутились афинские стратеги. Они категорически отвергли это предложение и настояли на том, чтобы в Эллинский союз вошли Самос, Хиос и Лесбос. Лакедемоняне были вынуждены уступить, и ионийцы принесли союзникам клятву верности.

Война выходила на новый виток.

15. Судьбы победителей

Чудовищная закономерность прослеживается в том, как сложились дальнейшие судьбы Фемистокла, Павсания и царя Леотихида, победителей при Саламине, Платеях и Микале. Спасенная Эллада отплатила своим героям чудовищной неблагодарностью. Попробуем разобраться, почему так произошло.

* * *

От Самоса союзный флот отправился в Геллеспонт. Если исходить из той информации, которую сообщает Геродот, то получается, что ни Ксантипп, ни Леотихид не имели ни малейшего понятия о том, что мосты через пролив были уничтожены стихиями. И когда триеры прибыли к Абидосу, оказалось, что зря они сюда плыли, поскольку разрушать уже было нечего. Здесь между союзниками начались разногласия, поскольку Леотихид настаивал на том, что необходимо возвращаться по домам, а Ксантипп требовал продолжения боевых действий. В итоге спартанцы со своими союзниками отплыли на Пелопоннес, а афинские триеры остались в районе Геллеспонта. Лакедемоняне не любили воевать далеко от дома, и данный факт не стал исключением: «Когда персы, потерпев поражение от эллинов на море и на суше, удалились из Европы, а бежавшие на кораблях к Микале были истреблены, царь лакедемонян Леотихид, командовавший эллинами при Микале (479 г.), возвратился домой с союзниками из Пелопоннеса» (Thuc. I, 89).

Но Ксаниппа нисколько не смутил уход союзников, стратег перебросил войска на Херсонес Фракийский и начал осаду Сеста. Город был хорошо укреплен, а наличие большого гарнизона давало защитникам неплохой шанс на успешный исход осады. Перс Артаикт, правитель Сеста, был полон решимости оборонять город. За сатрапом числились большие грехи перед эллинами, и если бы он попал к ним в руки, то участь его была бы незавидной. В свое время Артаикт прославился тем, что согнал в святилище местного героя Протесилая[79] женщин и отдал на потеху воинам, а затем ограбил сам храм, вывезя оттуда в Сест все сокровища. После этого Артаикт неоднократно наведывался в святилище, устраивая в храме оргии с наложницами. У эллинов был особый счет к святотатцу, и поэтому у перса были весьма веские причины приложить все свои силы и умение для защиты вверенного ему города. Беда была в том, что персов застали врасплох, и в Сесте не было запасов продовольствия.

Осада затянулась. Осень подходила к концу, погода испортилась, на море наступил сезон штормов. Афиняне начали роптать на тяготы войны и стали требовать возвращения домой, но Ксантипп поставил своих людей на место, заявив, что отступит от города только тогда, когда этого потребует правительство в Афинах. Если же воины хотят поскорее вернуться домой, то пусть захватывают Сест, их судьба в их руках.