Греко-персидские войны

Геродот излагает ситуацию несколько иначе, у него Павсаний просит руки дочери Мегабата, двоюродного брата царя Дария I, «того самого, к дочери которого впоследствии, если только верить молве, сватался лакедемонянин, сын Клеомброта, Павсаний, замышляя стать тираном Эллады» (V, 32). Обратим внимание – «отец истории» специально подчеркивает тот факт, что передает лишь ходившие по Элладе слухи, и не более того.

Ксеркс оценил как широкий жест Павсания с пленниками, так и открывающиеся возможности, связанные с настроениями командующего. Царь быстро сменил местного сатрапа и назначил на эту должность Артабаза, того самого, что убежал с поля битвы при Платеях, приказав ему наладить контакты с греческим полководцем. Новый сатрап прибыл на место и отослал Павсанию письмо своего повелителя: «Вот что царь Ксеркс говорит Павсанию: услуга твоя относительно людей, которых ты спас мне из-за моря, из Византии, на вечные времена будет запечатлена в нашем доме, и на предложения твои я согласен. Ни днем, ни ночью пусть не покидает тебя неослабная забота об исполнении твоих обещаний; не должны быть помехой тебе ни затраты золота и серебра, ни нужда в многочисленном войске, где бы ни потребовалось его появление. Действуй смело при содействии Артабаза, человека хорошего, которого я послал тебе, устраивай свои и мои дела возможно лучше и для нас обоих возможно выгоднее» (Thuc. I, 129). О том, чтобы Павсаний женился на царской дочери, в письме нет даже намека, зато есть обещание помочь деньгами и войском. А в сложившейся ситуации спартанцу и этого было достаточно.

Вопрос о том, что толкнуло Павсания на контакты с персидским царем, до сих пор является предметом дискуссий. Мнения высказываются самые разные, вплоть до того, что никакого письма не было и все это было выдумано спартанскими властями, чтобы оправдать расправу над Павсанием. Я не буду разбирать все версии случившегося, а просто выскажу свою точку зрения на проблему.

Дело в том, что Павсаний был личностью яркой и харизматической, волею судьбы втиснутой в жесткие рамки суровых спартанских законов. До поры до времени он с этим мирился, пока не оказался во главе армии Эллинского союза. И пусть рядом находились эфоры, тем не менее свободы у регента было гораздо больше, чем в Спарте. После победы при Платеях авторитет Павсания взлетел на невиданную высоту и вскружил голову храброму спартанцу. Один раз, вкусив всей полноты власти, он уже не мог от нее отказаться. В Спарте Павсанию всегда было суждено оставаться на вторых ролях, поскольку регентом он оставался только до тех пор, пока не подрастет его двоюродный брат, сын Леонида. Но после своей великой победы командующий полагал, что теперь достоин большего. И поэтому не исключено, что, захватив Византий, он стал подумывать о том, что неплохо бы было утвердиться в каком-либо большом и богатом городе в качестве тирана. Пусть даже на первых порах и под властью персов. Понятно, что обещания Павсания подчинить для Ксеркса Спарту и Элладу были не более, чем пустыми словами, поскольку военачальник прекрасно понимал, что сделать это будет нереально. Но с другой стороны, Павсаний не исключал, что, утвердившись в Византии в качестве тирана, ему придется воевать с эллинами, которые постараются его оттуда выбить. И к такому повороту событий Павсаний был готов, о чем свидетельствовало его письмо к персидскому царю. Ведь удержаться у власти он мог только с помощью персов. Правда, будучи очень богатым человеком, Павсаний мог набрать себе наемников; другое дело, какова была бы их численность и боеспособность. Поэтому в сложившейся ситуации союз с Ксерксом представлялся для полководца самым приемлемым решением.