Греко-персидские войны

Вместо Павсания спартанские власти решили отправить на театр военных действий новых военачальников. Командующий Доркис прибыл в район Геллеспонта с группой командиров и небольшим отрядом воинов, однако союзники отказались признавать за Спартой право назначать полководцев. Пока Павсаний доказывал в Спарте свою невиновность, а новый назначенец ехал к войскам, Аристид и Кимон провели среди союзников соответствующую работу. Доркису дали от ворот поворот, и, что примечательно, спартанцы ничего не могли с этим поделать, им оставалось только смириться с существующим положением дел. Впрочем, спартанцы были людьми практичными и решили обратить сложившуюся ситуацию себе на пользу, а заодно и сохранить хорошую мину при плохой игре. Именно такой вывод напрашивается из рассказа Фукидида об этих событиях: «Впоследствии лакедемоняне не посылали уже других командиров из опасения, как бы они не развратились за пределами родины, пример чего они видели на Павсании. К тому же лакедемоняне желали избавиться от тягостей войны с персами и считали афинян, с которыми в то время находились в дружественных отношениях, способными к главнокомандованию» (I, 95). А афинянам этого только и надо было.

Аристид воспользовался моментом и ковал железо, пока оно было горячо. Он предложил всем афинским союзникам сделать на острове Делос общую сокровищницу, где будут храниться деньги для ведения дальнейшей войны с персидским царем. Вопрос заключался в том, кто и сколько будет вносить средств в общую копилку. Соответственно, решить данный вопрос предложили Аристиду, чья репутация честного человека была известна далеко за пределами Аттики. Фукидид (I, 96) и Корнелий Непот пишут о том, что ежегодная сумма взносов составляла 460 талантов (Aristid. 3), в то время как Диодор Сицилийский называет 560 талантов (XI, 47). Но как бы там ни было, союзники согласились с Аристидом, и поэтому можно говорить о том, что именно он заложил основы будущего Афинского (Делосского) морского союза. Это понимали сами эллины: «Что же касается отпадения ионян от союза с лакедемонянами, то их побудил к этому Аристид, улучив момент, когда лаконцы навлекли на себя ненависть из-за Павсания. Поэтому именно он установил для государств размер первоначальных взносов на третий год после морского сражения при Саламине, при архонте Тимосфене, и принес присягу ионянам в том, что у них должны быть общими враги и друзья, и в знак этого бросили в море куски металла» (Arist. Ath. pol. IX, 23).

Вот, собственно, и все. Таков был конец карьеры Павсания как командующего армией и флотом Эллинского союза. Его судьба сделала крутой вираж, и теперь для спартанца начиналась новая жизнь.

* * *

Павсаний был отстранен от командования, но замыслы у него остались прежние. Будучи человеком решительным, регент не стал их откладывать, а начал претворять в жизнь. Не поставив власти Спарты в известность относительно своих намерений, он на собственные средства снарядил в Гермионе триеру и под предлогом участия в войне с персидским царем отправился на Геллеспонт. Там ему удалось вновь закрепиться в Византии, причем произойти это могло только при негласной поддержке персов. Недаром Диодор Сицилийский приводит информацию о том, что Артабаз передавал Павсанию значительные суммы денег, которые спартанец должен был использовать для подкупа нужных людей непосредственно в Элладе (XI, 44).