Греко-персидские войны

Так закончилась удивительная история Павсания, человека, спасшего Элладу и убитого своими соотечественниками.

* * *

О дальнейших деяниях царя Леотихида на поле брани после битвы при Микале нам практически ничего не известно, за исключением того, что в 476 г. до н. э. он во главе армии Лакедемона ходил в поход против фессалийских Алевадов. Но лучше бы царь тогда остался дома. Его судьба была не менее сложной, чем у регента, но менее трагичной. О бедах Леотихида не сохранилось столь подробных сведений, как о злоключениях Павсания, лишь у Геродота встречаем краткое известие о том, как закончился жизненный путь победителя при Микале: «Во главе лакедемонян он совершил поход в Фессалию и, хотя мог покорить всю страну, дал подкупить себя большой суммой денег. Он накрыт был на месте, в самом лагере, когда сидел на мешке, наполненном золотом. Привлеченный к суду, он бежал из Спарты, а жилище его было срыто. Бежал он в Тегею и там умер» (VI, 72). Как видим, все достаточно банально и просто. И если Павсаний действительно замышлял недоброе, то Леотихид попался на обыкновенном подкупе. Можно, конечно, предположить, что и здесь эфоры пошли на провокацию и подбросили в царский шатер мешок с золотом, но кто тогда заставлял Леотихида на него садиться? Что называется, взяли с поличным.

Удивляет то, что в отличие от Павсания, Леотихиду позволили убежать в Тегею и там спокойно закончить свои дни. Случилось это в 468 г. до н. э. Бывшего царя никто не преследовал и не требовал его выдачи в Спарту. Но с другой стороны, не было и никаких обвинений в государственной измене; это лишний раз говорит о том, что именно жадность подвела Леотихида.

Но, что немаловажно, из истории с Павсанием и Леотихидом спартанцы сделали далеко идущие выводы, оказавшие большое влияние на дальнейшее развитие страны: «Когда лакедемоняне поняли, что слишком большая власть портит их военачальников, они добровольно отказались от главенства и перестали посылать на войну командующих, предпочтя господству над всей Грецией мудрую воздержность граждан и верность их отеческим обычаям» (Plut. Aristid. 23). Вплоть до Пелопоннесской войны это правило будет незыблемо соблюдаться в Спарте.

* * *

Фемистокл не пытался сделать в Афинах государственный переворот и не брал огромную взятку от врагов своего государства. Тем не менее он чуть было не разделил судьбу Павсания, но избежал этого, ударившись в бега подобно Леотихиду. Хотя изначально ничего не предвещало такого печального исхода.

После битвы при Саламине популярность Фемистокла среди эллинов в буквальном смысле слова зашкаливала. Люди вполне справедливо видели в нем спасителя Эллады и оказывали афинскому стратегу различные почести: «Во время следующих Олимпийских игр, когда Фемистокл пришел на ристалище, все присутствовавшие, говорят, не обращая внимания на участников состязаний, целый день смотрели на него и показывали его иностранцам с восторгом и рукоплесканиями; и он сам с радостью признался друзьям, что пожинает должные плоды своих трудов на благо Эллады» (Plut. Them. 17). О другом случае рассказывает Павсаний: «Оказывая честь Фемистоклу, когда он вошел в театр, все присутствующие встали перед ним» (VIII, L, 3).