Гремящий дым

Я созвал, согласно инструкции, консилиум, и все участники консилиума высказались за то, чтобы возвратиться на зимовку, поскольку проход от устья Лены к Колыме представлялся немыслимым.

С зимовки мной был направлен рапорт капитан-командору, где писано было о решении консилиума и запрашивались дальнейшие распоряжения.

И вот я в Петербурге.

Адмиралтейств-коллегия рассмотрела мои предрассуждения и не согласилась с ними. И адмирал Головин, и другие полагают, основываясь на исторических сведениях, что суда могут пройти морем от Лены до самой Камчатки, только для этого надлежит выбирать наиболее благоприятное время, когда льды отгоняет от берега к северу.

— И что же дальше? — спрашивает Харитон. — Ты получил новое назначение?

— Все остается так же, как и было, — спокойно отвечает Дмитрий. — Я вновь возвращаюсь в Якутск, а затем к устью Лены, чтобы продолжить попытки пройти морем или любым другим способом к Камчатке. Одним словом, работы будут продолжаться. Вот и все. А ты, Харитон? Поговорим о тебе. Где нынче проходит твоя служба? Вот уже несколько лет жизнь моя протекает вдали от Петербурга и Кронштадта, вдали от родных и близких. Я ровно ничего не знаю, ничего не слышал. Так где же ты служишь?

— Не знаю… Право, не знаю, что и ответить тебе, — смущенно произносит Харитон. — Все так неопределенно. Вот уже больше недели это длится…

— Не понимаю, что ты хочешь сказать?

— Но сегодня, я надеюсь, все должно решиться окончательно. Все зависит от аудиенции, которой я дожидаюсь с утра…

— Ты говоришь загадками, друг мой, — в недоумений говорит Дмитрий. — Не томи, объясни, что с тобой стряслось…

— Да ничего особенного не произошло, Митя. Беспокоиться нет причин. Просто… получил назначение на придворную яхту командиром…

— Как? Тебя назначили командиром «Декроне»?

— Представь себе. Так вот, получив это назначение, я совершенно случайно узнал о том, что в отряды капитан-командора Беринга нужны морские офицеры…

— Ты, конечно, изъявил желание быть зачисленным туда, а не на яхту! — весело подхватывает Дмитрий. — Узнаю лаптевскую повадку! Ну и что же? Удалось тебе осуществить свое намерение?

— Я подал рапорт, в котором изложил свои соображения. В придворных кругах были крайне удивлены моим стремлением сменять службу на яхте на суровую и трудную жизнь в Сибири…

— Еще бы, — иронически замечает Дмитрий. — Им этого не понять. Ведь карьера делается не там, откуда я приехал, а здесь, при дворе государыни. А их, кроме карьеры, светских сплетен и пересудов, ничего больше в жизни не интересует.

— Как это верно, Митя, ты сказал! — с чувством говорит Харитон. — Я мыслю точно так же и полагаю, что там, во льдах северных, принесу больше пользы отечеству, нежели здесь, на придворной яхте.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, брат, — горячо подхватывает Дмитрий и обнимает Харитона, а тот между тем продолжает:

— Сегодняшний разговор с адмиралом решит наконец мою судьбу. Если он соблаговолит дать свое милостивое согласие и удовлетворит мою просьбу, тогда…

— Тогда поедем вместе!

— Непременно!..

Громкий голос прерывает их беседу:

— Господин адмирал просит пожаловать господина Лаптева в кабинет!

— Это меня! Наконец-то! — чуть сиплым от волнения голосом произносит Харитон, одергивая форменный камзол. — Сейчас все должно решиться. Если ты не спешишь никуда, Митя, прошу тебя, дождись меня здесь. Наш разговор еще не окончен.

Просьба Харитона Лаптева была уважена, и вскоре он вместе с братом выехал в Якутск.

Случилось так, что их пути совпали не только до Якутска, но и до самого устья Лены. Дмитрию предстояло возобновить обследование и описание берегов Северного Ледовитого океана на восток от устья этой реки, а Харитона назначили начальником отряда, который должен был произвести опись берегов океана к западу от Лены. Харитон Лаптев оказался преемником погибшего Прончищева и продолжателем его дела.

19 июля 1739 года дубель-шлюпка^[8] «Якутск», на которой находился отряд Харитона Лаптева, вышла из устья Лены на просторы Северного Ледовитого океана и взяла курс на запад.

Через месяц, с огромным трудом преодолевая сопротивление льдов, которое изо дня в день становилось все более упорным, дубель-шлюпка сумела достигнуть мыса Фаддея на полуострове Таймыр. Далее на запад простирались неподвижные ледяные поля, непроходимые до самого горизонта. Не оставалось ничего иного, как повернуть обратно и, выбрав подходящее место, зазимовать. Выбор места для зимовки пал на зимовье нескольких семей безоленных эвенков, находившееся на реке Хатанге при впадении в нее притока — речки Блудной.

На следующий год, как только Хатанга очистилась ото льда, дубель-шлюпка «Якутск» снова отправилась в плавание вдоль берегов полуострова Таймыр. Но и на этот раз ледяные поля стали преградой, которую отважные исследователи не в силах были преодолеть, несмотря на все их упорство и настойчивость.