Гремящий мост

Они закинули луки за спину и углубились в кустарник. Пардус заткнул за пояс еще три коротких дротика, которые предпочитал любому оружию, а Тигр держал под мышкой тяжелую дубину, в которую было вставлено бронзовое лезвие, намного короче, чем лезвие ножа, но намного шире его. В левой руке он нес большой овальный щит, сплетенный из лозы, обтянутый кожей. Кусты были им по грудь, но зато переплелись так густо, что под ногами ничего нельзя было рассмотреть.

И все же Тигр уверенно шел вперед, как будто бы видел добычу. Время от времени он останавливался и с шумом втягивал в себя воздух, широко раздувая ноздри.

Они находились неподалеку от озера, когда Тигр, положив дубину и щит, натянул лук.

— Так, — сказал он, — в тех кустах. — И выстрелил. Раз, другой, третий…

Взревел, казалось, сам кустарник. Длинное полосатое тело мелькнуло в воздухе, и Пардус увидел, что вождь уже лежит на земле, прикрывшись щитом, а здоровенный рыжий кот сидит на нем, подняв правую лапу, примеряясь, куда ударить. От его яростного рева у Пардуса задрожали ноги, неудержимо захотелось бежать, но он пересилил себя и, бросившись вперед, метнул дротик. Зверь мгновенно развернулся и взвился в воздух. Пардус понял, что вытащить второй дротик уже не успеет, набрал побольше воздуха в легкие и нырнул в озеро. Уже находясь под водою, он услышал плеск точно на том месте, где он ушел в воду. Вынырнув далеко от берега, Пардус увидел тигра, который, стоя по грудь в воде, гневно рычал в его сторону. Из правого его плеча торчал дротик Пардуса, и когда зверь начал карабкаться на берег, он уже прихрамывал. Но сразу же рванулся с прежней быстротой, увидев вождя, спокойно шедшего ему навстречу.

Вождь уже бросил лук.

Прикрываясь щитом, он поднял над головою дубинку с блестящим лезвием и ждал.

Но ударить не успел, сшибленный зверем, грохнувшим в щит.

Было очень трудно вытаскивать дротик в воде. Ноги не доставали до дна и настоящего замаха не получилось.

Но все-таки дротик впился в заднюю ногу зверя, и он снова, как ужаленный, развернулся и приостановился. Вождь успел вскочить и на этот раз ударил точно. Лезвие вошло глубоко в шею зверя, как раз у основания черепа, и тот свалился как подкошенный.

— Пардус помог Тигру, очень помог, — сказал вождь, когда Пардус выбрался из воды. Он говорил на смешанном языке, на котором обычно объяснялись чужие племена, помогая себе жестами, и Пардус понял почти все сказанное. — Вот возьми. — Тигр протянул Пардусу бронзовую головку тигра. — По этому знаку тебе поможет любой человек в степи. И еще. Пусть никто не узнает, как мы убили полосатого.

— Хорошо, — кивнул Пардус и спрятал подарок в сумку на поясе, в которой лежали кремни, трут и запасные наконечники.

— Эге-го-й! — закричал Тигр и камыши затрещали под копытами лошадей. Испуганно храпя, они все-таки разрешили привязать к себе тушу и поволокли ее в степь. Воины гнали их в обход колючего кустарника, чтобы не порвать шкуры. Здесь воины быстро сняли шкуру, разожгли костер и до вечера натирали ее золой и втирали в нее отвар из ивовых побегов.

— Ее еще долго нужно будет мять и натирать солью с золой, — объяснил один из воинов Страннику, — но этим уже займутся женщины.

— А почему женщин не было на пиру? — вспомнил Пардус.

— Такой у них обычай, — ответил Странник. — Они выменивают себе жен в чужих племенах. За коней, шкуры, оружие… Женщины у них едят отдельно и занимаются домашними делами, а мужчины охотятся и пасут скот. И дети принадлежат отцу.

— А кто такой отец? — удивился Пардус.

— Это тот человек, у которого родился ребенок.

— Разве мужчины рожают? — рассмеялся Пардус.

— Нет! Рожают их жены. Те женщины, которые принадлежат мужчине.

— А-а-а! Которую он выменял.

— И которая ведет его хозяйство.

«Главные в этом племени — мужчины, — подумал Пардус. — А наши матери говорят, что везде главные — женщины».

На следующее утро Странник с Пардусом расстались со степными людьми племени Тигра и поехали дальше, ведя в поводу лошадей, подаренных Тигром, навьюченных шкурами и мягкой выделанной кожей, которую на прощание Пардусу подарил Тигр.

— Теперь мы поедем к большим горам, — сказал Странник, — а племя Тигра будет кочевать к соляным людям, пока не придет пора собирать созревшую соль.

— Разве соль — это рожь? — удивился Пардус. — Разве она созревает?

— Сначала, — чтобы скоротать время, стал рассказывать Странник, — в летнюю жару, когда солнце выпивает воду, родится горькая соль. Соляные люди отгораживают часть соленой воды земляными заборами и ждут. Потом вода становится, как густой жир, и начинает родиться та соль, которая идет в пищу. А бывает это, когда буреет трава, когда листья чуть-чуть желтеют.

— Но тогда, значит, каждое племя может добывать себе соль, не надо ее выменивать, — сказал Пардус.

— Соляные люди, — пожал плечами Странник, — могут и убить. Живут они у чистой соленой воды. Ловят рыбу, собирают ракушки. Я видел. Около их жилищ здоровенные кучи остатков от ракушек, которые они съели. Когда родится соль, они ее и выменивают. Люди Тигра привозят им за соль мясо и шкуры лошадей.