Гремучая смесь

— Тогда сегодня прививаемся от желтой лихорадки, — тут же решил Павел. — А от брюшного тифа через пару дней.

— Это обязательно? — уточнила я, уж очень мрачно все это звучало.

Брюшной тиф, желтая лихорадка, бр-р-р.

— А вы решили подхватить что-нибудь эдакое? — ехидно поинтересовался Павел. — Жизнь кажется вам слишком пресной? Хотелся экстрима?

— Нет. Просто в Москве все эти болезни кажутся нереальными, как из фильмов.

— Поверьте, а Африке желтая лихорадка гораздо более реальна, чем может показаться.

— Тогда пошли колоться, — согласилась.

— Вот это речь взрослого человека, — констатировал Павел. — Прошу вас.



11.

Мне опять было плохо. Часа через два после прививки от желтой лихорадки поднялась температура, и противно заныли мышцы.

Мы сидели в саду. Я в гамаке, Иван на ярком покрывале, расстеленном на зеленой траве. Мальчик собирал слова из кубиков, я пыталась сконцентрироваться, что бы их прочитать. Напрасные старания — большие буквы на ярких кубиках расплывались перед глазами, никак не желая складываться в слова.

— Ты опять расклеилась? — Родимцев склонился передо мной.

— Мы уже на «ты»? — поинтересовалась заплетающимся языком.

— Знаешь, — он положил мне ладонь на лоб, — между нами столько всего было, что глупо продолжать друг другу выкать. Не находишь?

— А что было? — всполошилась я.

Температура, когда я отравилась, держалась высокая, вдруг я не все запомнила.

— Ну, я видел тебя почти голой, — ответил Павел. — Этого достаточно?

— Не голой, — осторожно поправила его. — В пижаме.

— В белой, шелковой и совершенно мокрой пижаме, — дотошно поправил меня Родимцев.

— Но не голой же, — упрямо возразила ему.

— Носил тебя в туалет, — продолжил он.

— Вы теперь все время будете меня этим попрекать?

— Нет, просто я действительно считаю, что мы можем перейти на «ты».

— А кто говорил, что ему не интересны служебные романы? — зачем-то спросила я Павла.

— А это тут причем? — удивился Павел. — Постой, ты что же, искренне полагаешь, что у меня романы со всеми женщинами, с которыми я на «ты»?

Кажется, я опять выставила себя перед ним идиоткой. И вместо того, что бы винить себя, рассердилась на Родимцева.

— Идите к черту, — попробовала лечь на бок, так, что бы не видеть его.

— Вань, — обратился Родимцев к сыну, — принеси Кате попить холодненького. Ей плохо.

— Она заболела? — Иван оторвался от кубиков.

— Кате сегодня делали прививку. Помнишь, как тебе?

— Больно, — вспомнил ребенок. — И Катюше больно?

— Нет, — заверила я мальчика. — Просто немного нехорошо.

— У тебя опять температура? — Ванька подошел к нам и, совершенно как Павел несколько минут назад, положил мне ладошку на лоб. — Горячая. Что тебе принести? Холодный чай или сок?

— Лучше просто воды, — попросила его.

— И скажи, чтобы накрывали к ужину, — скомандовал вдогонку Павел.

— Не рано? — спросила его.

— Поужинаем сегодня пораньше, тебе нужно лечь в постель.

— А Ванька?

— А что Ванька? Я с ним поиграю.

— Спасибо.

— За что? За то, что я его отец?

— За то, что помогаешь мне.

— Не за что, — отмахнулся Павел и добавил: — Видишь, мы все-таки перешли на «ты».

— Ты прав. Глупо выкать тому, кто сажал тебя на горшок.

Павел рассмеялся.

— Зачем тебе в Уганду? — поинтересовалась я.

— Работа, — пожал он плечами.

— Что за работа? Расскажи, — попросила его.

Он посмотрел на меня, потом плавным движением переместился в сторону и устроился в гамаке рядом со мной.

— Что ты знаешь об альбиносах? — задал он вопрос.

— Это полное или почти полное отсутствие меланина у животных, — припоминая школьный курс биологии, ответила я. — Или хлорофилла у растений.

— Про альбиносов Африки? — уточнил Родимцев.

— Это абсолютно белые негры, — совершенно неполиткорректно ответила я.

— Грубо, но верно, — согласился Павел. — Наследственное заболевание, белая кожа, которая никак не защищена от солнца. Знаешь, что они не могут выходить на улицу днем? Кожа обгорает моментально и покрывается волдырями и струпьями. В условиях здешнего климата дожить до сорока лет альбиносу практически нереально. Но самое страшное, что альбиносы считаются проклятыми людьми. А еще многие верят, что части тела альбиносов приносят удачу. В некоторых странах Африки это целый подпольный бизнес. Их выслеживают, убивают, расчленяют и продают фрагменты тела, как талисман наудачу.

— Звучит жутко. Но причем тут твоя работа?

— Все просто. У одного очень влиятельного человека из Уганды родился ребенок — альбинос.

— Давно родился?

— Семь лет назад.

— И что?

— Его спрятали. Тайно вывезли в Танзанию, в специальный лагерь для альбиносов.

— А есть такие лагеря?

— Есть. Туда свозят детей — альбиносов. Там они живут под охраной.

— А зачем его вывезли в Танзанию? Спрятать в Уганде было нельзя?

— Этот человек не может себе позволить, что бы страна узнала о том, что в его семьей есть проклятый ребенок.

— А сейчас он решил, что пора вернуть альбиноса в семью? — догадалась я.

— А ты не безнадежна, — улыбнулся Павел.

— Но причем тут ты?

— Меня попросили съездить за мальчишкой.

— Почему тебя?

— Ты же наверняка слышала фразу «есть такая профессия — защищать родину»?

— Да, это из какого-то фильма, — припомнила я.