Гремучий коктейль 4 (СИ)

— «Кейн, у нас неприятности», — тут же обрадовал меня Эмберхарт, явно вернувший свои возможности, — «Я почти не чувствую магии. Мы в другом мире».

— «Извини, но хочу уточнить», — меня разобрал смех, — «Я был в гробу, отравленный какой-то дрянью, определенно либо похищенный, либо взятый в плен, но неприятности ты у нас обнаружил только сейчас!?»

— «Дополнительные осложнения», — кажется, лорд слегка смутился, — «У нас имеется определенный запас маны, можно сказать, полный, но восстановить в случае траты его будет неоткуда. А еще мне нечем зарядить твои заклинания сверх нормы»

Ага, наш козырь не работает. В общем-то, не важно.

— «Даже так?»

— «Ага», — мрачно подумал в ответ я, глядя на лежащего в соседнем гробу Константина. Щеки невеликого ростом блондина были потешно раздуты, намекая на то, что ему тоже напихали смолы, сколько влезло.

Мы в другом мире и хранимся как колбаса. Это полбеды. Еще половина в том, что переход, скорее всего, случился посреди польских болот, откуда я, даже если чудом вырвусь отсюда с Азовым, просто не выберусь. А еще половинка, лорд Эмберхарт, в том, что мы в плену у гоблинов. Как я это понял? Помещение, его отделка, «нетрадиционный» способ хранить пленников. Ни один Истинный бы на такое не пошёл. Да и обратите внимание на потолки, видите, какие низкие? О, говоришь, что будь рядом портал, ты бы чувствовал потоки магии, прорывающиеся из нашего мира? Значит, тем более, ничего не изменилось в текущем статусе. Можно быть относительно спокойным лишь за счет того, что наша свобода ограничена лишь дурманом от смолы в пасти.

Почему я иду к двери и не проверяю другие гробы? Ну с этим, лорд, всё довольно ясно, действие вещества слабеет, организм вспоминает о своих насущных потребностях, которые я здесь справлять не собираюсь. Облико морале, ноблесс оближ. Да-да, я лицемер, которому никто кроме Азова и Пиаты особо не важен, а может быть, всему виной мочевой пузырь!

У деревянной двери была деревянная полированная ручка, которая, при прокручивании, позволила эту самую дверь легко приоткрыть. Уже не удивляясь подобному, я аккуратно, но с достоинством выглянул из-за абсолютно бесшумно открывшейся двери, обнаружив за ней длинный и куда более хорошо освещенный коридор. А также небольшой открытый зальчик в нескольких метрах, где за столом сидели двое гоблинов, играющие в кости. Прямо как медсестринская в госпитале, если не считать янтарный свет светильников, да вопиющую деревянность всего здания.

Зеленокожие были одеты в одинаковые кожаные штаны с широкими ремнями, на ногах имели какое-то подобие сапог со шнуровкой, а торс у каждого оказался прикрыт вполне приличной рубашкой. Это я уже оценил, целенаправленно топая к игрокам, как и живую мимику того из зеленокожих, который в данный момент сидел ко мне лицом, хоть и уткнув носище в доску, по которой они катали кости. Оба в меру оживленно переговаривались, не замечая моего приближения.

— «Ничем не отличаются от людей», — хмуро проговорил английский лорд в моей голове.

— «Смотря от каких», — кисло ответил я ему, — «Ты видишь у них хоть какое-нибудь оружие? Я — нет. И вот это меня пугает сильнее всего».

Ни палок, ни ножей на поясах, ни пистолетов, ни-че-го. О чем это говорит?

О контроле ситуации. Куда лучшем, чем могло показаться на первый взгляд.

— Здорово мужики, — прокряхтел я вслух, еле ворочая не успевшим отойти еще от смолы языком, — Где тут у вас сортир? И водички попить не мешало бы.

Тот, что сидел ко мне лицом, медленно поднял глаза от доски, а потом скорчил жуткую морду, демонстрируя массу негативных эмоций, причем, каждая из них, я уверен, была связана со мной.

— Твою мать… — хрипло сопроводил свою мимическую катастрофу гоблин на чистом русском, — Плакала неделя нашего отдыха, Квазин. Человеки начали подниматься раньше времени!

Глава 14

Если бы меня кто-то спросил, какое качество я ценю в своем друге, Константине Азове, больше других, то я бы ответил, что сдержанность. Какую бы шутку не выкидывала судьба или люди с этим смазливым белобрысым аристократом, он всегда в первую очередь пытался разобраться в мотивации человека, а не метал громы и молнии. Наверное, тут стоит поблагодарить Пиату — шкодная и нахальная эйна с детских лет была той еще головной болью для своего хозяина, но у каждой её серьезной проказы находилось серьезное обоснование.

— То есть, ты целую неделю спокойно разгуливал по чужому миру, общался с нашими похитителями, играл с ними в карты и кости, пока мы валялись в гробах с полными наркотика ртами, я всё правильно понял? — вопрос был задан ледяным тоном. Прямо выдержанным таким, арктическим.

Хм, кажется, одно из лучших качеств моего друга готово ему изменить.