Гренада моя

Азаров быстро поймал в перекрестье левый Б-4. Взял упреждение и остановил галочку. Мысленно отсчитал секунды. У него всегда было хорошее чувство времени, и с математикой проблем не возникало. Не гений, но и не троечник. Вот оно. Бронетяг наполз на галочку прицела.

Машина противника выстрелила. Куда — бог весть, но точно не в них. По ним стрелять сейчас вообще не имеет смысла. Пусть их броня и по зубам его пушке, тут вопрос не в этом. Просто они сейчас не представляют угрозы. А вот зря они так-то! Не стоит недооценивать реактивные снаряды.

Вновь упреждение, но на этот раз несколько большее. Б-банг! Росчерк трассера убежал в направлении противника. И, ожидаемо ударив в землю со значительным недолетом, ушел в рикошет. Хм. Даже попал в машину и, вновь отрикошетив, улетел прочь. Вот только думать над этим некогда. Таблица перед глазами. Быстрая прикидка.

— Андрей, тридцать один с половиной градус!

— Тридцать один с половиной градус! — тут же прокричал торчащий в башне заряжающий и поспешил юркнуть вовнутрь, не забыв задраить люк. Вот так пальнешь сдуру — потравишь экипаж газами, и хорошо как не насмерть.

Григорий, мысленно ведя отсчет, задал установкам угол возвышения. Взвел курки по одной установке с борта. Вновь к прицелу и не прекращать отсчет. За мгновение до выстрела им вдруг овладела паника. Он ведь никогда не стрелял из такого калибра. Время старта, скорость полета — они отличаются от восьмидесятидвухмиллиметровых. Остается надеяться на то, что им на руку сработает количество и разброс снарядов.

Пора!

Азаров нажал на спусковой рычаг. Хлопок. И с громким шелестом ракеты практически одновременно покинули стволы направляющих. Следом потянулись дымные следы реактивных снарядов остальных машин, а они сами окутались непроницаемым белесым облаком. Он все еще не мог ничего рассмотреть, когда услышал гулкие и не такие уж далекие разрывы. Уж эти-то точно не могли принадлежать орудиям бронетягов.

Одна ракета попала или несколько, бог весть. Но это и не важно. Обстрелянный бронетяг замер на месте в клубах пара, сквозь которые потянулся набирающий силу столб черного дыма. Есть! Переполняемый азартом, Григорий вновь приник к прицелу…

Второй залп оказался менее удачным. Одним из близких разрывов следующей машине перебило гусеницу и развернуло правым бортом. Борт — это не лоб. Тридцать миллиметров даже на дистанции в пять сотен метров — для сорокапяток приемлемая добыча.

Все три сержанта думали в том же ключе. А потому стоило выстрелить орудию бронетяга командира взвода, как они тут же поспешили его поддержать. Один из снарядов прошел впритирку с башней, но все же мимо цели. Второй ушел в рикошет. Два других впились в стальное тело. По идее, пробитие. Но все же не доверяя этому, Григорий сделал повторный выстрел, поддержанный парнями. И на тот раз о поражении цели возвестила струя молочно-белого пара, ударившая из боковой стенки машины.

Все, что могли с этой позиции, они уже сделали. И плевать, чьи именно снаряды поразили цель. Главное — противник потерял два Б-4. Ошибочка. Три. А, нет, четыре. Их товарищи, продолжавшие атаку, и не думали упускать шанс.

Ч-черт! Один «тридцать шестой» замер, пустив в небо столб черного дыма. Еще один. А вон достали и пару «тридцать третьих».

— Делай, как я! — отдал приказ подпоручик.

Наводчик стрелой выметнулся наружу, выкрикивая команду не своим голосом и размахивая руками, как мельница.

— Делай, как я!!!

Развернув машину, Григорий рванул по дуге в обход левого фланга. Конечно, они сейчас как на ладони. Но если, к примеру, вот так… Он довернул башню и пустил по навесной траектории три дымовых шашки. Взвод в точности повторил его манипуляции. Правда, догадались не пускать шашки по одной и той же точке. Что, несомненно, к лучшему. Пусть и слабый, но все же благоприятствующий ветер. Конечно, их без труда можно рассмотреть с позиций разворачивающейся пехоты мятежников. Но вот сомнительно, чтобы было столь же просто это сделать из бронированной машины с ограниченным обзором.

Подчиняясь приказу, Долговязов вел бронетяг, выжимая из него все, на что тот был способен. А учитывая движение под горку, они сейчас наверняка уверенно перекрывали скорость по шоссе в сорок километров в час. Спидометр у механика есть, но Григорию его не видно. Трясло изрядно. Грохотало и дребезжало все, что только могло. Уши закладывало даже сквозь наушники шлемофонов. О том, чтобы услышать что-либо, не могло быть и речи. И только одна мысль в голове: «Лишь бы выдержала подвеска».

Григорий пустил последнюю серию из трех шашек. Парни повторили за ним. Но на этот раз сориентировался командир третьей машины Уткин: обождал с выстрелом и пустил завесу, уже успев сместиться метров на семьдесят. Вот что значит боевой опыт и умение ориентироваться в быстро меняющейся обстановке.