Грендель

Хорригор намеревался продолжить турне по планетам Межзвездного Союза, а в пути работать над мемуарами. И, разумеется, побывать в гостях у сестрички Изандорры, повспоминать о далеком детстве…

Аллатон уже соскучился по своим подопечным роомохам и, слушая застольные разговоры, прикидывал план очередной лекции для них. А еще не шло у него из головы Общество Всеобщего Благоденствия – итог эксперимента неведомых свамов. Да и о самих свамах мыслей было хоть отбавляй.

Станис Дасаль всецело отдавался застолью, хлебая ром, как воду и воспринимая окружающее в радужных тонах. Ближайшее будущее представлялось ему более-менее ясно, и эта ясность вряд ли обрадовала бы следователя Шерлока Тумберга. Единственным темным пятном в радужном сиянии была мысль о том, что на Гренделе не удалось разжиться раритетами. Но из этого не стоило делать проблемы. «Раритетов на наш век хватит», – хоть Умелец и не слышал этого выражения Юри Урбанта, но думал так же.

Супертанк Бенедикт Спиноза тоже присутствовал на этой гулянке посредством воздушного разведчика, но участия в разговорах не принимал. Он продолжал копаться в своих базах и все-таки нашел еще одно – кроме исчезновения переключателя – свидетельство того, что настоящее несколько изменилось. И касалось это изменение стихотворения Алькора – того самого стихотворения, которое бронеходу очень нравилось и которое он давно знал наизусть. Называлось оно «Моя печаль» и прежде было таким:

Прохладной лаской дышит вышина,
Прозрачна даль.
Торжественна, недвижна и ясна
Моя печаль.

Моя печаль тиха и холодна,
Одна навек.
Бездонна, словно неба глубина,
Чиста, как снег.

Всегда со мной, как воздух, как слова,
Как путь земной,
Как память, как поблекшая трава.
Со мной. Со мной…

Теперь же первая строка выглядела таким образом: «Безмолвна, отрешенна вышина». Нельзя сказать, что она была хуже – но она была другой. И сам Алькор эту поправку, разумеется, внести бы не смог. Да, настоящее немного изменилось…

Впрочем, совсем чуть-чуть и не в худшую сторону. Во всяком случае, Бенедикту Спинозе очень хотелось, чтобы было именно так.