Грешная и желанная

Вблизи его лицо оказалось чуть жестче, чуть более пугающе и намного красивее. Скулы, челюсть и лоб объединились в бескомпромиссной, отшлифованной, алмазоподобной симметрии. Рот изящно очерчен. Глаза над скулами, крутыми и грозными, как стены крепости, были голубыми, насмешливыми и чуть циничными. Он оказался старше, чем она предположила сначала. Крупнее, чем ей показалось издали. Плечи его уходили в бесконечность. И смотрел он на нее, не смущаясь, как столь многие прочие кавалеры.

И всего того, что она чувствовала в его присутствии, было слишком много. Все это было слишком новым, чтобы подобрать этому название. И, может быть, именно этого она и ждала всю свою жизнь.

Может ли он быть тем мужчиной с балкона?

– Рад знакомству, мисс Дэнфорт.

У него такой баритон, такой звучный голос – Тэнзи казалось, что она ощущает его как удар грома. Аристократический. Теплый, но без излишнего пафоса. Это хорошо. Льстецы бывают утомительны.

А уж она выяснит, чем подогреть его энтузиазм.

Тут ей пришло в голову, что она до сих пор не произнесла ни слова. Пришлось взять себя в руки и приступить к обольщению.

– Надеюсь, вы будете называть меня Тэнзи.

Забавно. Собственный голос прозвучал на удивление жалко.

Он слегка улыбнулся.

– Надеетесь?

Похоже, англичанам, всем до единого, это кажется смешным.

К неимоверному потрясению Тэнзи новая волна жара бросилась ей в лицо. Он наверняка сейчас видит «жену, одетую в багряницу»[2] – в буквальном смысле.

Она попыталась ослепительно улыбнуться. Получилось неестественно, как будто у нее во рту внезапно вырос еще один комплект зубов.

Да что с ней такое?

– Так называют меня мои друзья. А я надеюсь, что мы с вами станем друзьями.

– Любой друг моей сестры – мой друг.

Сказано с прелестной равнодушной сдержанностью.

Женевьева издала какой-то странный горловой звук. Тэнзи с любопытством взглянула на нее. Это прозвучало почти скептически. Как предостережение.

– Мы как раз заполняем бальную карточку Тэнзи самыми лучшими танцорами, Йен.

А это прозвучало так, будто Женевьева не хочет включать в их число Йена.

– Боюсь, я какое-то время была домашним цветком. – Тэнзи с притворной застенчивостью потупилась, сумев при этом как следует рассмотреть его руки. Крупные ладони, длинные прямые пальцы. Затылок приятно обожгло жаром. – Почту за честь, если вы потанцуете со мной, мистер Эверси.

Очень, очень дерзко. И совершенно неразумно, но всегда можно все свалить на американские манеры. Тэнзи точно знала, что ни один английский джентльмен не сможет ей отказать.

Она подозревала, что в намерения Женевьевы это не входило. Причины неизвестны, но тем не менее.

Тэнзи снова подняла глаза и увидела, что Йен обменялся с Женевьевой каким-то непонятным ей взглядом и одними губами произнес что-то вроде: «Я что, должен?»

Ну. И. Наглец.

– Почту за честь и особую привилегию, если вы согласитесь на вальс со мной, – очень серьезно сказал Йен, но в голубых глазах появился яркий блеск, который он, вероятно, считал сокрушительным.

И какая разница, что блеск и в самом деле был сокрушительным. Настолько сокрушительным, что Тэнзи едва не забыла, что она только что повела себя недопустимо.

Так же недопустимо, как когда-то раньше.

– Буду с огромным нетерпением ждать, мистер Эверси, – не менее сдержанно отозвалась она, и Женевьева повлекла ее дальше.

Глава 6

Мисс Дэнфорт танцевала с Саймоном. Молодой человек выглядел ошеломленным своей удачей и то и дело наступал себе на ноги, при этом Йен мог ручаться, что за свою жизнь юный Саймон танцевал этот рил не меньше сотни раз. Мисс Дэнфорт ослепительно улыбалась каждый раз, как он спотыкался, как будто он делал это специально, чтобы ее позабавить.

Йен нахмурился.

Рядом появилась его сестра.

– Еще раз добрый вечер, Женевьева. Что, танцы утомили твоего мужа?

Она закатила глаза. Женевьева так уверена в бодрости и энергии своего мужа, что оскорбления и насмешки по поводу его возраста от нее просто отскакивают.

– Отошел ради какого-то импровизированного совещания. Что-то связанное с инвестициями, которые его интересуют. – Она помолчала. – С твоей стороны довольно любезно повести себя… так по-доброму… с мисс Дэнфорт, Йен.

Он мрачно усмехнулся.

– Так любезно со стороны твоего мужа посоветовать мне не развращать ее.

– О. Он так сказал? – Впрочем, удивления в ее голосе не слышалось. – Ну ты же понимаешь, что он весьма чувствителен в этом вопросе.

Она его дразнит. Йен попытался изобразить праведный гнев, но сложно оставаться уверенным в себе, когда дело касается Женевьевы. В особенности потому, что она так счастлива со своим герцогом, что почти светится, как средневековая святая.

А еще потому, что сам Йен вовсе не гордился тем эпизодом, когда наставил герцогу рога с его бывшей невестой.

Он вздохнул.

– Я не совращаю непорочных девиц, Женевьева. – Он намекал на то, что первую невесту герцога вряд ли можно было назвать непорочной и в той истории она являлась равноправной соучастницей.

Женевьева издала какой-то неопределенный звук.

И какое-то время просто молчала.

А затем осторожно произнесла:

– Она очень хорошенькая, эта мисс Дэнфорт.