Грешная и желанная

Йен вспомнил состязания по стрельбе из лука и подумал, что иногда он именно такой: с военных времен похож на тетиву, натянутую слишком сильно, так что стрела непременно перелетит через мишень. Он хотел только одного – все время находиться в движении, до тех пор, пока его возбуждение и беспокойство не улягутся.

Йен какое-то время лениво смотрел на корабль и док. Команда работала не покладая рук; чинили паруса, драили песком палубы, таскали грузы и припасы, проверяли списки и декларации.

Он извинился перед кузеном Адамом и попросил разрешения отлучиться на пару дней, чтобы съездить в Лондон и внести задаток за свое место именно на этом судне. Оно отправлялось в Африку, но Йен мог сойти в любом порту, какой выберет по пути, или перебраться на другой корабль, идущий куда-нибудь еще. Куда угодно. И так до тех пор, пока не кончатся деньги. А денег он накопил достаточно, чтобы путешествие длилось годами, если ему так захочется.

– Эверси!

Услышав радостный возглас, Йен резко повернулся.

– Колдуэлл!

Это был майор Колдуэлл, который и предложил его повышение в Ист-Индской компании.

– Жаль, что вы не будете работать на компанию здесь, в Лондоне, Эверси. Мы бы не только превосходно проводили время, нам бы не помешал такой умник, как вы.

– Польщен, что вам будет меня не хватать, сэр, но путешествие это то, о чем я так долго мечтал. Нужно отправляться, пока я еще не слишком одряхлел.

– Что ж, попытайте счастья, попадите в парочку историй, уложите в постель несколько темнокожих девиц и возвращайтесь к нам с кучей баек, которым мы обзавидуемся, – раз уж должны.

– Должен.

Сказал Йен, искренне так думая.

Вернулся он поздно ночью, когда весь дом уже спал, стянул с себя одежду, упал, пахнущий конским потом и морем, на кровать и моментально уснул.

Как ему показалось, всего через несколько мгновений он ощутил маленькое тельце Джеремии Катлера, подлезшего ему под руку, пухлое и корчащееся, содрогающееся от рыданий. Но он их не слышал из-за конского ржания, бесконечного грохота артиллерии, громких воплей погибающих мужчин. Он передал Джеремию в надежные отцовские руки. Развернулся и бросился вперед, сквозь хаос. У него всего несколько секунд, чтобы добраться до…

Йен прорвался сквозь сон и очнулся с хриплым криком.

Он резко сел тяжело дыша, будто и вправду только что бежал. Уронил лицо в ладони и попытался восстановить дыхание.

Сон был такой яркий, он словно пережил все снова.

Йен поднял голову.

Тэнзи сидела у него в ногах, подтянув коленки к подбородку и крепко обхватив их руками, и смотрела на него.

Он едва не заорал.

– Какого черта… как ты…

– Мне показалось, тебе снится плохой сон, – серьезно ответила она.

– Я все еще сплю? – взбешенный, спросил он. – Обычно этого в нем не бывает. Но если это сон, должен тебя предупредить: он всегда кончается плохо. Для женщин.

И тяжело откинулся на подушки.

Черт побери. Йен прикрыл глаза рукой и безнадежно вздохнул.

Тэнзи соскользнула с кровати, подошла к бюро и с подозрением принюхалась к кувшину. Налила в стакан воды, вернулась обратно и протянула ему.

Йен машинально взял стакан и осушил его.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Он вытер губы тыльной стороной ладони и со звяканьем поставил стакан на прикроватный столик.

– Откуда ты узнала, что я дома?

– Увидела свет.

В голову пришла ужасная мысль.

– Погоди… как ты попала в комнату, Тэнзи?

– У тебя было приоткрыто окно. Совсем чуть-чуть.

– Ок… Господи! Только не говори, что ты перелезла со своего балкона на мой! Скажи, что ты этого не делала!

– Это оказалось легче, чем я думала.

Он открыл рот, но оттуда вырвался только сдавленный писк. Йен попытался снова:

– Ты не можешь такое делать! Матерь Божья. Ты что, хочешь умереть? Ты должна выйти замуж за титул и состояние, помнишь? И жить счастливо до самой смерти. – Слова звучали жалко. – Твое переломанное тело под моим балконом испортит мне утро.

– Шшшш, – успокаивающе сказала она.

Йен закрыл глаза. Теперь, когда у него появился зритель, собственное дыхание казалось ему оглушающим. Он почувствовал, как матрас прогнулся, и открыл один глаз.

Она вытянулась рядом во весь рост, в опасной близости от него, но не прикасаясь. Настолько близко, что он чуял ее сладкий запах. Тэнзи пристраивала голову на вторую подушку.

Затем потянулась и ласково убрала его руку с груди. Медленно, осторожно, нежно, словно вытаскивала яйцо из птичьего гнезда.

– Что ты делаешь, Тэнзи?

– Утешаю тебя.

Он хмыкнул.

Она потянула его руку к себе, продолжая ее осторожно держать. Йен, не сумевший придумать повод, чтобы вырвать руку, позволил ей это.

Они лежали бок о бок, оба на спине, молча.

– Я тоже не могла заснуть, – сказала она в полной тишине.

Йен еще раз безрадостно хохотнул.

– Дурные сны?

– Иногда. А еще хорошие, только очень беспокойные сны о мужчине в соседней комнате.

Он слабо улыбнулся.

– Тэнзи.

Он почти услышал ее улыбку.

Они снова замолчали.

– Йен?

– Ммм?

– Что тебе снилось?

Он замер.