Грешная вдова

— Сразу же после смерти мужа, — сказал он. — Перед этим он построил этот дом, но в нем они прожили недолго. Трент был плейбоем. Когда-то раньше ему повезло, когда он бурил нефтяные скважины, и деньги текли к нему рекой. У меня есть чувство, что Минерва не терпела никакой конкуренции в великосветской компании. А в своем доме она постоянно может играть роль королевы и приглашать только тех людей, которых хочет видеть.

— Я совсем не представляю себе, какая она, — искренне сказал я. — Вы сказали, что она испытывает слабость к спортсменам, однако это не сексуальная слабость. Что в ней есть что-то мазохистское, поэтому у нее восхитительные отношения с Софией Платцер. Что она всегда держит подле себя Лиз Стиллуэлл в роли компаньонки-секретаря и в то же время сходит с ума от мысли получить шанс превратить какого-нибудь гея в гетеросексуала, если представится случай.

— Она действительно приводит в замешательство, — согласился Джерард. — Но, может быть, это из-за того, что она сама чувствует себя неуверенно.

— Наверняка, — решительно сказал я и поднялся из кресла.

— Когда у вас снова возникнет желание побеседовать об этом деле, приходите без колебаний, — сказал Джерард.

Я вышел из зала, сопровождаемый неодобрительным взглядом затянутой в белое жертвы вампира.

У меня мелькнула мысль, что было бы неплохо купить грузовик и вывезти на свалку весь тот мусор, что я насобирал. Надо было открыто признать: все, что вчера сказал Лейверс, — правда. У меня до сих пор нет ни одного стоящего факта. Я снова сел в машину и без особой цели направился к Лысой горе. Где-то через полчаса прямо передо мной появился большой белый дом. Я проехал через открытые ворота и остановился перед подъездом. Королева собственноручно открыла мне дверь. Она была в белой трикотажной майке, белых шортах, белых носках и теннисных туфлях.

— Боже мой! — произнесла она, увидев меня. — Вы что, собираетесь переехать к нам насовсем?

— Еще несколько вопросов, миссис Трент, — вежливо сказал я.

— Тогда заходите.

Я проследовал за ней в гостиную. Она с нетерпением обернулась ко мне.

— Я только что закончила помогать Полу в его тренировке, — сказала она, — и он ушел принять душ. Я собиралась сделать то же самое. Я разгорячена, вся вспотела, и у меня плохое настроение. Поэтому вы должны подождать, пока я не освежусь.

— Конечно, — дружелюбно сказал я. — Тогда я налью себе стаканчик.

— У вас нет никаких шансов переехать сюда на жительство, а я скоро начну выставлять счета в офис шерифа за все выпитое вами.

Она вышла из комнаты, ее округлый задик плавно перекатывался под тугими белыми шортами. Я направился к бару и налил себе кампари с содовой в качестве своеобразного возмещения за обед. Я был примерно на половине стакана, когда вошла Лиз Стиллуэлл. На ней была черная майка и такие же джинсы. Ее глаза совсем не излучали радость, когда она увидела меня.

— Я надеюсь, вы не оставите бар пустым к тому времени, когда вернется Минерва, — сказала она. — Давайте-ка и я помогу вам.

Она подошла к бару и начала готовить себе коктейль. Ее длинные белокурые волосы упали вперед, частично закрыв лицо. Она, должно быть, очень привлекательная девушка, лениво подумал я, но почему же у меня ничего не включается?

— А вы не помогаете в тренировках? — спросил я.

— Эго компетенция Минервы, — сказала она. — Она единственная спортсменка здесь.

— А Кендал — по-настоящему профессионал?

— Он так думает, — ехидно засмеялась она, — Я буду поражена, если он когда-нибудь выиграет хоть один турнир.

— Но он играет в них?

— О конечно, — сказала она безразлично, — во всяких второразрядных турнирах. И если ему везет, то он иногда попадает во второй круг. На днях он вернулся из поездки по Дальнему Востоку. Играл в Куала-Лумпуре или Сингапуре. Перед этим был в Австралии, но недолго. Он проиграл сразу же три сета и победил лишь в двух геймах.

— Минерва — его спонсор?

— Вы имеете в виду, что она оплачивает его счета? Да, — кивнула она. — У нее дурацкая блажь быть спонсором спортсмена мирового класса. В этом году все ее надежды возложена на этого теннисного идиота, в следующем году будет такой же лыжник, а еще через год — автогонщик. И ни один из них не станет большим спортсменом, это точно.

— Они, наверное, в постели выражают свою благодарность.

— Этот наверняка этого не делает. Я думаю, что единственное, что у него поднимается, так это ракетка.

— Секс на пружинке?

— Какой ужас! — повернулась она ко мне. — Нет, мне куда больше понравились подпрыгивающие резиновые шары.

— Вчера вечером я видел Джона Блейка.

— Да? — голос ее был подчеркнуто безразличен.

— Он на меня разозлился, потому что я помешал его свиданию с Конни Эннис.

Ее лицо напряглось:

— Мне показалось, что в ту ночь эта стерва очень заигрывала с ним.

— Именно тогда он и назначил ей свидание. Я спросил его, почему он не предложил Конни отвезти ее домой после ужина, ведь они остановились в одной гостинице, но он почему-то рассвирепел. А когда Конни Эннис согласилась с тем, что я задал разумный вопрос, он наорал на нее и умчался.

— Значит, свидание не состоялось?

— Нет.