Грешная вдова

— Мы еще не поговорили о Джоне Блейке, — напомнил я. — Хотите выпить?

— Проваливай!

Я оделся, отпер дверь, вытащил ключ из замка и снова закрыл ее, но уже снаружи. Я спустился в гостиную. Там стояла Лиз и смотрела в окно. Она быстро повернула голову и пристально взглянула на меня широко открытыми глазами.

— Что обычно пьет Минерва? — спросил я.

— Водку со льдом, — ответила она.

Я подошел к бару и начал делать напитки.

— Что вы там делали? — спросила она каким-то глухим голосом.

— Трахались, — улыбнулся я ей. — А сейчас мы объявили перерыв и собираемся выпить. Может быть, вы сделаете несколько с сандвичей и принесете наверх?

Она громко выдохнула:

— Это ее идея?

— Полагаю, вы можете назвать это еще одним ее капризом, — весело сказал я. — Вы не забудете о сандвичах?

Я прошел мимо нее со стаканами в руках. Она молча, с открытым ртом смотрела на меня. Я снова поднялся по лестнице, вошел в комнату, поставил напитки на комод и снова запер дверь. Минервы в спальне не было, но из ванной доносился шум падающей воды. Я взял свой стакан, сел в ближайшее кресло и сделал первый глоток. Вкус виски был восхитителен. Минерва вышла через несколько минут, пристально посмотрела на меня, подняла трусики и надела их. Она быстро оказалась в той же рубашке лимонного цвета и светло-коричневых брюках.

— Ваш стакан на комоде, — сообщил я ей.

— К черту выпивку!

— Я сказал Лиз, чтобы она сделала несколько сандвичей и принесла их наверх, — самым обыденным голосом сказал я. — Правда, я забыл сказать, из чего их сделать. Но для меня все подойдет, за исключением арахисового масла.

— Вы что? — Несколько секунд она смотрела на меня, а потом ее губы задрожали. — Вы сказали ей, чтобы она приготовила сандвичи и принесла их сюда?! — Она безудержно захохотала. — Чудесно!

— Она еще хотела узнать, что мы тут делали, — добавил я.

— И что же вы сказали?

— Я сказал, что мы трахались, а сейчас у нас перерыв на выпивку.

Она снова рассмеялась:

— А еще что?

— Она поинтересовалась, чья это была идея, и я сказал, что, вероятно, это одна из ваших прихотей.

— Я почти готова простить вас за то, что вы сделали, — сказала она. — Но никогда ни один мужчина сам не берет меня, запомните это!

Я пожал плечами:

— Что ж, каждому свое.

Она подошла к комоду, взяла стакан и села на край кровати.

— Что вы хотите знать о Джоне Блейке?

— Он работал с вашим мужем.

— Он был младшим партнером. Когда мой муж умер, Джон понял, что я ничего не понимаю в нефтяном бизнесе, и более того, не хочу начинать учиться. Тогда он предложил мне продать акции, и я согласилась.

— А он перепродал их затем транснациональной корпорации.

Она кивнула в подтверждение:

— Я думаю, на этом он сорвал большой куш. Но потом Джон все потерял в сумасшедшей афере с землей во Флориде около года назад.

— Он потерял все?

— Все, — повторила она.

— И тогда он начал заниматься импортом.

— Правильно.

— Должно быть, кто-то финансировал его после того, как он потерял все деньги, — сказал я. — Вы?

— В то время идея вложить деньги в его предприятие выглядела совсем неплохо. А почему это так важно для вас, лейтенант?

— Я не очень уверен в правильности вашего поступка, — признался я. — А Гетлер одобрил ваши действия?

— Да. Вернее, он сам и выдвинул эту идею.

— И как Блейк отплатил вам за эту услугу?

— Деньги пока мне он не вернул, но, как говорит Леон, перспективы получить их назад весьма хороши.

— А как Майлз Джерард? Вы и его финансировали?

— Это было, когда он месяцев шесть назад задумал расширить свое дело и открыл выставочный зал, — сказала она. — У Майлза, как и у большинства геев, очень хороший вкус.

— И Гетлер опять же поддержал ваше решение?

— Конечно, — лениво ответила она.

— Но он почему-то не одобрил перспективу финансирования Хеймера.

— Он сказал, что это весьма рискованно. Я достаточно высоко ценю его мнение и не спорю с ним.

— Значит, позавчера вечером на ужине здесь собрались не просто ваши друзья, но и ваши компаньоны.

— Да, это так, лейтенант.

— Говорили ли вы за ужином о делах?

— Я этого не помню. — Она сделала несколько быстрых глотков, в ее зеленых глазах, похоже, появилось выражение скуки.

— А Лиз пылает страстью к Блейку, — сказал я.

— Только потому, что считает и себя, и Джона порядочными людьми, — ее улыбка была по-настоящему кошачьей. — Но здесь она ошибается. На днях я собираюсь пригласить на выходные Софию, и тогда Лиз узнает о себе, какая она на самом деле.

Раздался вежливый стук в дверь. Я открыл ее, там стояла Лиз с подносом в руках.

— Заходи, поставь поднос на кровать, — сказала ей Минерва. — Ты случайно не сделала сандвич с арахисовым маслом?

— Нет, ржаной хлеб с ветчиной.

— Жаль, лейтенант обожает сандвичи с арахисовым маслом.

— Простите, — тихонько ответила Лиз.

— Мы только что говорили о тебе, — продолжала Минерва. — Ты же знаешь, как это хорошо — расслабиться, приняв немного спиртного, после того, как совершенно изумительно потрахаешься.

— О, — произнесла Лиз, лицо ее вспыхнуло.

— Лейтенант спросил, не трахнуться ли нам втроем, а я сказала, почему бы нет? Давай, раздевайся и сейчас же приступим к делу.

— Что? — невнятно прошептала она.