Грешная вдова

— Антикварный магазин Хеймера — на Четвертой улице. Хорошее месторасположение и хороший магазин. Но выставленные в нем товары не произвели на меня большого впечатления. Большинство из них привезено с Востока. Если честно, то они показались мне хламом, больше подходящим для какого-нибудь супермаркета. Но товарооборот произвел впечатление. Он поставляет свой товар большому числу антикварных магазинов по всей стране. Когда я заметил ему, что у меня не очень-то высокое мнение о качестве его товара, он ответил, что именно поэтому ему нужны инвестиции Минервы. Антиквариат высокого качества с Востока очень дорог. Но даже для того барахла, которое он импортирует, у него есть хороший рынок. Большой товарооборот позволяет ему поддерживать свое дело в отменном состоянии.

— И что же вы в конце концов порекомендовали Минерве Трент?

— Я сказал, чтобы денег она не давала. Торговля антиквариатом рискованна даже в лучшие времена. Кроме того, существует и другой фактор. Как Хеймер, так и его компаньон — Крейг Поллок — гомосексуалисты. Лично мне, в общем-то, наплевать на это, но в мире коммерции — это все же другое дело.

— Можете ли вы предположить, что существует причина, чтобы кто-либо захотел убить Хеймера?

Он покачал головой:

— Нет, я слишком мало знал его.

— А что за вечеринка была вчера?

— Минерва обладает редкой способностью собирать за обеденным столом таких людей, которые гарантированно начинают оскорблять друг друга еще до того, как будет доеден суп, — сказал он. — Поэтому скучной она не была. Вы знаете людей, которые там были?

— Некоторых я уже встречал. Остальные для меня — пока только имена.

— Минерва оскорбила Блейка, — продолжал он. — Лиз Стиллуэлл оскорбила Кендала. София Платдер и Майлз Джерард оскорбляли всех, но в основном друг друга. Хеймер и я пытались сохранить мир, поэтому нас оскорбляли все. Конни Эннис просто балдела.

— Звучит забавно.

— Минерва — ценный клиент, — сказал он, — а я принадлежу к очень ограниченному числу людей, которые нравятся ей. Она, конечно, полностью испорченный человек. Все это из-за денег, которые муж оставил ей. Я иногда удивляюсь, почему она все время держит подле себя Лиз Стиллуэлл. Может быть, ей нравится соперничество.

— Вы пытаетесь сказать мне что-то, не так ли, мистер Гетлер? — вежливо спросил я.

— Я не очень уверен, — он заботливо провел по усам наманикюренным ногтем. — В какой-то момент прошлой ночью она почти набросилась на Хеймера с совершенно откровенным сексуальным приглашением. Самомнение заставляет ее думать, что она совершенно неотразима для любого мужчины, пусть даже гомосексуалиста. Мысль о том, что она его убила, потому что он ее отверг, просто безумна. Но мне кажется — она не настолько безумна, если отнести это к кому-то другому.

— К кому, например?

И тут он сам себе поразился:

— Какого черта я здесь болтаю обо всем этом? Я, адвокат?

— Нет-нет, продолжайте.

— Я думал о Софии Платцер, — пробормотал он. — Но теперь, когда я сказал это вслух, это звучит, пожалуй, еще глупее.

— А почему она?

— Она — «мужик», — сказал он. — Только Минерве настолько нравятся мужчины, что физических отношений между ними, я уверен, нет. Но София испытывает неистовое покровительственное отношение к Минерве.

— А как насчет жеребца, который гостит у нее? — спросил я. — Не испытывает ли он такое же покровительственное чувство к Минерве?

— Вы имеете в виду Пола Кендала? — неподдельно изумился он. — Я думаю, что он совсем не жеребец, лейтенант.

Минерва просто помогает ему, пока он готовится к своему очередному, турниру.

— От доброты душевной?

— Что-то вроде этого. Она всегда испытывала слабость к спортсменам.

— Никаких совместных упражнений, ничего-ничего?

— Если вы не хотите этому верить, это ваше дело, — твердо сказал он. — Еще что-нибудь, лейтенант?

— Я думаю, нет, — ответил я. — Благодарю за уделенное мне время, мистер Гетлер.

Я вернулся к своей машине и поехал на Четвертую улицу, где припарковался на первом же свободном месте. Магазин антиквариата Хеймера был зажат между магазином радиотоваров и книжным. Я приостановился, чтобы взглянуть на витрину. Несколько бронзовых и керамических Будд, пара китайских урн для праха, три высокие кровавого цвета вазы, выглядевшие элегантными и дорогими по сравнению с остальным выставленным барахлом, — вот и все. В глубине магазина я перехватил взгляд белокурой головки. Значит, кто-то присматривает за магазином, пока Крейг Поллок занимается покойным. Я прошел квартал, пообедал сандвичем с жареным мясом. Принимая пищу, я нашел адрес Софии Платцер в списке, который мне дала Лиз Стиллуэлл. Жила она всего лишь в четырех кварталах отсюда.