Грешная жизнь герцога

– Этот пруд, он в Италии? – в некотором удивлении спросила Пруденс. – Он выглядит как английский.

– Он английский. Пруд Розалинды находится в Гринбрайере, это вилла, принадлежащая семье художника. Это совсем недалеко отсюда, сразу за Ричмонд-парком, всего полчаса на поезде. Я гостил там летом, когда мне было семнадцать лет. Мы с Кэмом любили пруд Розалинды. Хорошая рыбалка.

Она засмеялась:

– И как мне кажется, превосходное место для пикников.

– Вы любите пикники, мисс Босуорт?

– Да, хотя с тех пор, как я приехала в Лондон, мне редко удавалось выбраться на пикник. Поскольку я выросла в сельской местности, мне не хватало пикников и сбора ежевики.

– А, сельская дева. Йоркшир, догадываюсь по вашему акценту.

– Северный Йоркшир, да…….

– Там замечательно. Неудивительно, что вы скучаете по местам своего детства. Все же, хотя пикники и ежевика – это прекрасно, но рыбалка – вот главное. В этом месте превосходно ловится форель.

Она закусила губу:

– К сожалению, я не умею ловить рыбу.

Кто-то кашлянул, они повернулись и увидели, что мешают рассматривать картины группе школьников и их наставнику. Они перешли к следующему полотну, представляющему «Мулен Руж», на котором доминировала фигура женщины с зеленой кожей и оранжевыми волосами. Мисс Абернати долго смотрела на картину, наклонив голову набок и озадаченно хмурясь.

– Вы, кажется, очарованы этой фигурой, – наконец заметил он.

– Просто не могу понять, отчего у нее зеленое лицо.

Он не стал объяснять ей, что это скрытый намек на абсент.

– От расстройства желудка? – вместо этого сказал он, заставив ее засмеяться.

– Вряд ли художник стал изображать это. – Она покачала головой. – Нет, ваша светлость, я думаю, это краска для лица.

– Не может быть. На картине «Мулен Руж», а девушки Зидлера не красят лица в зеленый цвет. По крайней мере, я не видел ничего подобного.

– Вы бывали в «Мулен Руж»?

Рис повернул голову, уловив удивление в голосе Пруденс, и увидел, что она пристально смотрит на него. Глаза ее стали круглыми, как блюдца, и ему подумалось, что он сделал оплошность, заговорив об имеющих дурную славу исполнительницах канкана в «Мулен Руж». Большинство, женщин питают слабость к повесам – за это он каждый день благодарил небеса, но, возможно, мисс Абернати была исключением. Возможно, она предпочитает незамысловатых добродетельных мужчин. В конце концов, с их первой встречи она вела себя так, как будто он представлялся ей кем-то вроде рыцаря на белом коне. Он немного позабавлялся с мыслью поиграть в идеал, укреплять ее представление о нем как о героической, благородной натуре столько времени, сколько понадобится, чтобы повести ее к алтарю, но почти сразу же отказался от этой идеи. Газетчики копались в его далеко не безупречном прошлом с такой раздражающей регулярностью, что оно не могло не выплыть наружу. Кроме того, играть роль, столь противоречившую его натуре, было бы слишком утомительно, а он ленив.

– Признаюсь, я был в «Мулен Руж». Прежде чем уехать в Италию, я несколько лет провел в Париже и моя квартира находилась совсем близко от Монмартра.

Причины, по которым он поселился в квартале от известного места обитания артистической богемы, были достаточно некрасивыми, но Рис опустил детали.

– И какой он? – спросила Пруденс. – Это на самом деле притон наркоманов?

– Мне говорили, что там есть несколько притонов, но я никогда не посещал их. Я не наркоман. – Абсент – другое дело; в Париже тех дней абсент пришелся ему очень по вкусу, но Рис умолчал об этом. Одно дело – видимость искренности, совсем другое – излишняя честность.

– Конечно, вы не наркоман! – Пруденс покачала головой и дотронулась рукой до виска. – Боже, как я додумалась задать такой вопрос? Простите меня. Мне никогда не приходило в голову, что вы могли бы пробовать наркотики. Вы для этого слишком джентльмен, самых строгих правил.

Она смотрела на него с таким явным обожанием, что он больше не мог выносить этого.

– Боюсь, у вас сложилось ошибочное представление обо мне, мисс Босуорт, – сказал он, не заботясь о последствиях. – Я совсем не столь безупречен и потому не посещал места, где собирались наркоманы, что меня интересовали только танцовщицы.

– О!.. – Она стала смотреть в сторону, обдумывая сказанное, и молчала так долго, что к тому времени, когда она заговорила, Рис был уверен: он навсегда утратил всякие шансы. – А это правда… – Она осеклась, быстро огляделась вокруг и зашептала: – Правда, что у девушек… сзади есть татуировки – маленькие красные сердечки?

От неожиданного вопроса Рис громко рассмеялся, вызвав неодобрительные взгляды публики. Им пришлось покинуть комнату, но это не помешало герцогу, склонившись к мисс Абернати в доверительной манере, так что его голова оказалась под широкими полями ее шляпы, ответить на вопрос.

– Сердечки вышиты на боковых поверхностях их панталончиков, – прошептал он ей на ушко. – Чтобы доставить удовольствие нам, повесам, особенно мне, потому что красный мой любимый цвет. Что до остального, может быть, у них и есть татуировки. Не могу сказать. Они не показывали голые ягодицы, какая жалость!