Грешник

Мой разум мгновенно вспоминает синяк на ее грудной клетке. Она сказала, что это из-за "Танца", но что, если это не так? Я пытаюсь напомнить себе, что ее безопасность и благополучие — не моя проблема, но в ту секунду, когда я вижу Делейни в коридоре, все вылетает из головы. Ей нужен кто-то, и, хотя это не могу быть я, это не значит, что она должна быть одна.

— Лейни, — окликаю я ее. Она останавливается и ждет, пока я догоню ее. — Привет. Нам с тобой нужно поговорить.

Глава 15

Саванна

Пируэт. Три поворота. Откат. Прыжок.

Я погружаюсь в движения, используя каждое из них, чтобы отвлечь свой разум от мыслей о Грейсоне. Леннон следует за ними с мастерством. Мы обе двигаемся синхронно, показывая, насколько мы совместимы как дуэт. Брейди стоит в стороне и следит за хореографией на предмет любых ошибок, контролируя музыку.

— Леннон, поработай над своим лицом. Ты выглядишь огорченной, — говорит он ей.

Она смеется, совсем не колеблясь в своих движениях. — Я стараюсь не отставать от нее. Тебе тоже было бы больно.

Я игнорирую их подшучивания и сосредотачиваюсь на рутине. На концерте у меня четыре танца — соло, дуэт с Ленноном, дуэт с Брэди и групповое выступление со мной в качестве приглашенного танцора. Это может быть много, но мне никогда ничего так не нравилось. Танцы — это мое спасение, мое счастливое место. Когда я позволяю своему телу раствориться в песне, кажется, что ничто другое в мире не имеет значения.

Арабески. Передняя антенна. Вращение. Поворот. Пробежка. Сплит. Пируэт. Откат. Поза.

Когда музыка заканчивается, я вижу, как тяжело дышит Леннон, в то время как я почти не вспотела. Она смотрит на меня с недоверием и качает головой, когда падает на пол.

— Вот и все. Я убеждена. Ты сверхчеловек.

Я беру бутылку с водой с подоконника и сажусь, прислонившись к стене. — Нет, я просто занимаюсь этим годами. Даже более десяти лет. Это все, что я знаю.

Брейди включает фоновую музыку и присоединяется к нам на полу, чтобы потянуться, разогреваясь для нашего дуэта. — Я всегда сужу о настроении Саванны по тому, как сильно она танцует, — предлагает он, и это напоминает мне о том, как хорошо он меня знает. — Как и сегодня, у нее что-то на уме. То, чего она пытается избежать.

— Ох. Расскажи. — Леннон переворачивается на живот и кладет подбородок на кулак.

Я качаю головой. — Рассказывать нечего. Я просто очень хочу хорошо выступить на концерте, вот и все.

Неправильно лгать своему лучшему другу, и заставлять Грейсона быть правым на счет меня — отстой, но это лучше, чем альтернатива. Если я скажу Брейди, что потеряла девственность, и кому я ее отдала, он потеряет свое дерьмо. Заботливый — это еще мягко сказано, когда дело касается меня. Я уже ругаю себя за все это. Мне не нужна его лекция по этому поводу.

Переспать с Грейсоном было плохим шагом. Я это знаю. Это дало ему еще одну возможность держать меня над головой. Но в тот момент, когда он был менее чем в дюйме от меня и смотрел мне в глаза, как будто я была нужна ему, чтобы облегчить боль, я никогда не хотела ничего большего.

Я думала, что, может быть, после той ночи все будет по-другому. Не поймите меня неправильно, я никогда не ожидала, что он волшебным образом влюбится в меня и все будет хорошо, но я не думала, что он все еще будет бессердечным мудаком. Услышав, что он продолжает флиртовать с Кинсли прямо у меня на глазах, я была уязвлена. Я надеялась, что, по крайней мере, он остановит это, но я ошибалась.

Когда я увидела, что он ждет меня за трибунами, у меня было полное намерение послать его нахуй. Однако в ту секунду, когда он поцеловал меня, вся сила воли, которая у меня была, чтобы сопротивляться ему, исчезла. Целоваться с Грейсоном так же волнующе и захватывающе, как и в первый раз, когда нам было по десять лет и мы сидели на крыше его дома под звездами.

Уровень уверенности в его голосе, когда он сказал мне, что я его, послал ударные волны прямо сквозь меня и заставил меня сжаться вокруг ничего. Он мог бы взять меня прямо тогда и там, и я, вероятно, позволила бы ему. Мне стало совершенно ясно одно — отказать ему — это не то, что я могу сделать. Это страшное откровение, потому что это означает, что я полностью в его власти.

***

Я как раз собираюсь принять душ, когда раздается стук в мою входную дверь. Как только я открываю ее, я чувствую, что кто-то сбил меня автобусом. Делейни стоит с другой стороны, выглядя такой же потрясенной, как и я.

— Чертов Грейсон, — ворчу я себе под нос и открываю дверь шире, чтобы впустить ее.

Она одаривает меня теплой улыбкой, когда заходит внутрь и оглядывает адскую дыру, которой я была так благословлена. В этом особенность Делейни — она всегда старается не осуждать других. Тем не менее, я знаю ее с детства, и я почти слышу мысли, проносящиеся в ее голове.

— Что ты здесь делаешь?

Она бросает на меня вопросительный взгляд. — Я могла бы спросить тебя о том же.