Грешник

Саванна падает на землю, тянется к нему одной рукой, а другой хватается за грудь. Все помещение погружено в тишину, а из ее глаз текут слезы. С болезненной окончательностью она кладет голову на сцену, и рука, которая сжимала Брейди, расслабляется.

Это столь же душераздирающе, сколь и красиво, и в одно мгновение весь зал поднимается на ноги. Крики и аплодисменты оглушительны, поскольку ее хвалят за такое потрясающее выступление. В аудитории нет ни одного равнодушного человека — включая меня. Особенно я. В то время как все они смотрели танец, я видел историю. История о нас.

Глава 24

Грейсон

Всю ночь я не могу выбросить этот танец из головы. То, как она двигалась. Боль запечатлелась в каждой ее идеальной черте. Даже просто наблюдая за ней, мое сердце разрывалось. Она взяла нашу трагическую историю и сумела превратить ее во что-то прекрасное. Превратила это в искусство.

Есть миллион разных причин, по которым мы должны или не должны быть вместе, и я, кажется, не могу понять ни одну из них. Единственное, что я знаю, это то, что я не могу разобраться в этом самостоятельно. Мне нужно поговорить с Саванной — выложить все на стол и посмотреть, что мы будем делать дальше.

Уже половина четвертого, когда я решаю, что больше не могу ждать. Схватив ключи, я сажусь в машину и еду к ее дому. Всю дорогу я едва могу усидеть на месте. Мы не разговаривали друг с другом с той ночи на вечеринке у Джейса, когда она призналась, что влюблена в меня, а я в ответ выгнал ее из своего дома. Выражение ее лица, когда я кричал ей, чтобы она уходила, все еще запечатлелось в моей памяти, мучая меня поздно ночью, когда я не могу уснуть.

Когда я подъезжаю к ее дому, впереди стоит то, что можно описать только как потрепанную машину. Это немного знакомое; я предполагаю, что это ее отец. Каждый раз, когда я приезжал, чтобы забрать ее, если бы эта машина была припаркована снаружи, она ждала бы на крыльце к тому времени, как я добрался сюда. Мне еще предстоит встретиться с ним лицом к лицу после всего этого времени, но я не собираюсь уклоняться. Мне нужно поговорить с Саванной.

Когда я выхожу из машины и иду к двери, я слышу звон бьющегося стекла, а затем крики, доносящиеся изнутри.

— Никогда больше не говори со мной так, ты меня понимаешь? Ты живешь под моей крышей! Ты относишься ко мне с уважением! — Кричит мужчина.

Я как раз собираюсь постучать, когда дверь распахивается, и из нее, спотыкаясь, выходит отец Саванны. Он выглядит дерьмово, а не наполовину таким, каким я его помню. У него редеют волосы, он пузатый, и от него пахнет так, словно он искупался в бутылке виски.

— Гребаная неблагодарная маленькая сучка, — бормочет он.

Как будто он сначала не понял, что я был там, его глаза встречаются с моими и резко расширяются. Мы двое стоим там, уставившись друг на друга в молчаливом противостоянии, пока он не качает головой и пьяно не спускается по ступенькам к своей машине. Очевидно, что ему не следует садиться за руль в его состоянии, но у меня есть более неотложные дела. Я просто надеюсь, что если он покончит с собой, он никого не заберет с собой.

Дверь оставлена наполовину открытой, и я заглядываю внутрь, прежде чем войти. Саванна присела на пол, подметая то, что выглядит как осколки пивной бутылки. Ее волосы в беспорядке, как будто кто-то запустил в них руки, а ее рубашка порвана.

— Сев?

Ее голова поворачивается ко мне, и тогда я вижу это — свежую рану на ее лбу и отпечаток ладони на щеке. За долю секунды все становится кристально ясно. Все синяки, которые я заметил за последние несколько недель… ее комментарий о том, что нужно иметь дело с вещами намного страшнее, чем грозы… как ничто из того, что я делал, казалось, не оказывало на нее никакого влияния.

Ее отец избивал ее все это время.

— Чего ты хочешь, Грейсон? — Треск в ее голосе говорит мне, насколько она побеждена.

— Почему ты мне не сказала?

Она сухо смеется, встает и высыпает содержимое совка в мусор. — И когда ты ожидал, что я это сделаю? Когда ты искал что-нибудь, что ты мог бы использовать, чтобы разрушить мою жизнь, или, когда ты кричал на меня, чтобы я убиралась из твоего дома?

Я подхожу ближе и протягиваю руку, чтобы дотронуться до нее, но она уклоняется. — Я могу тебе помочь.

— Мне не нужна никакая помощь.

Мои брови хмурятся. — Саванна, он причиняет тебе боль!

— А ты нет? — Она срывается. — Не пытайся сейчас играть в рыцаря в сияющих доспехах! Ты был не лучше, чем он!

— Не будь такой.

Она издевается. — Быть какой? Правдивой? Честной? То, что ты сделал со мной, причинило мне гораздо больше боли, чем все, что когда-либо делал мой отец. — Поворачиваясь, она даже не смотрит на меня, когда произносит следующие слова. — Уходи. Я не хочу, чтобы ты был здесь.