Грешник

У нас было полно времени для разговора, пока мы не нырнули в океан. Водитель был пьян, он бы нас не услышал. И места на заднем сидении того внедорожника было предостаточно.

Это было абсолютно не уместно.

Ты такая неуступчивая, Сестра моя.

Расскажи мне, как твои дела, Брат.

Омега проплыл до мраморной балюстрады, которая опоясывала величественную, театральную лестницу. Основные лампы были выключены, поскольку помещение закрыли на ночь, но настенные бра и люстра из кованого железа, висевшая на тяжелой цепи над мраморными ступенями, излучали мягкий свет.

У меня все очень хорошо, спасибо.

Ты можешь остановить это, ты же понимаешь. Дева Летописеца приблизилась, сохраняя при этом дистанцию. Эта война, начатая так давно, может быть добровольно прекращена с нашего согласия.

Разве? Грязный капюшон качнулся взад-вперед, когда Омега, казалось, посмотрел вниз по лестнице, на широкое и красивое фойе со статуями на пьедесталах и выгравированными на них умными посланиями. Я не верю, что это возможно.

Просто перестань сражаться. Прекрати ради забавы убивать моих созданий. И тогда все будет кончено.

Ах, Сестра, но я занят этим не ради забавы. Моя природа — разрушать. Уравновешивать твою силу и все такое, мы оба созданы Отцом с определенной целью. Мы — Альфа и Омега, Аналисс. Разве ты сама не говоришь об этом с определенной частотой? Мне ли учить тебя этому спустя столько веков.

Дева Летописеца отступила назад и сама принялась вышагивать, пока не достигла закрытых двойных дверей, ведущих в помещение с редкими изданиями. Сквозь стеклянные вставки, покрытые проволочной сеткой, она смотрела на собрание томов в кожаных переплетах и чувствовала притяжение к старым дубовым полкам и мирному созерцанию бесконечных страниц, заполненных множеством слов.

Она всегда любила библиотеки. Сборники прозы. Истории, основанные на реальной жизни. И если бы эта встреча с братом проходила при других обстоятельств, она бы коснулась стекла печальным, полным тоски жестом. Но она слишком хорошо знала своего брата. Ни о чем нельзя рассказывать, нельзя демонстрировать слабость.

Тебя уничтожат, произнесла она, повернувшись лицом к своему брату.

Ты говоришь так, словно будешь сожалеть обо мне.

Ты — мой брат. Конечно, я буду оплакивать тебя.

Я — твой враг. Омега обернулся, они словно приняли боевую стойку на полированному полу, две противоположные шахматные фигуры на доске в натуральную величину, на черных и белых мраморных квадратах. Так было всегда… и, кроме того, я не могу существовать без тебя. И ты не можешь существовать без меня.

Это не так. Так гласит Пророчество.

Нет, поправил ее Омега. В той строфе говорится, что есть тот, кто увидит мой конец. В формулировке отсутствует упоминание о тебе, но это не значит, что тебя это не коснется. Признай сама: сейчас ты побуждаешь меня прекратить наше противостояние скорее для того, чтобы защитить себя, а не из какой-то родственной любви ко мне.

Нет, я бы так не сказала.

Тогда ты лжешь. В тебе есть я, как во мне есть ты. Сестра, ты можешь быть коварной, как и я. Что подводит меня к цели нашей встречи. Голос Омеги изменился, упав на октаву. Я ожидал, что ты останешься в стороне от конфликта. По нашему соглашению.

О чем ты сейчас говоришь, Брат? Я и так в стороне.