Грешник среди ангелов

Итак, где же я оплошал, где наследил? В книге о Булгакове позволил себе слегка поиронизировать по поводу высказываний некоторых булгаковедов – конечно, могли и обозлиться. Ещё написал несколько нелицеприятных слов в адрес самого Михаила Афанасьевича, а потому что не могу ему простить, что с такой лёгкостью менял жён – особенно обидно за Татьяну Лаппу, которая и морфий ему доставала, и спасла от смерти, когда заразился тифом. Причиной возникновения ненависти ко мне могла стать и гипотеза, будто прототипом Маргариты стала княгиня Кира Алексеевна Козловская. Ну кто из тех, кто ещё верит в большую любовь, согласится, что единственной возлюбленной Мастера была вовсе не Елена Сергеевна? Увы, однозначно установлен факт, что именно княгине Кире посвящены проникновенные строки в его дневнике. В общем, доказательств тут навалом! Крепко осерчал тогда на автора книги один из потомков Шиловского, второго мужа Ольги Сергеевны Нюренберг, – он даже написал письмо в издательство с требованием опровержения и материальной компенсации. Фигу ему с маслом!

Ну, к книге о династии Германов особых претензий быть не может, хотя я и не скрывал, что от большинства фильмов обоих Алексеев я, мягко говоря, не в восторге. Книга об Иване Дыховичном тоже не могла вызвать энтузиазма у закоренелых обвинителей – не мог же я оклеветать одного из тех, с кем так или иначе связаны воспоминания о благословенной юности. Это всё книги, опубликованные издательством, и тут к самому главному подходим. Рукопись книги о Дмитрии Быкове, которую я написал за пару месяцев, была отвергнута владельцем издательства, причём не потому, что не понравился мой слог, но по соображениям идейно-этическим – мол, о либералах, пострадавших от режима, можно писать только хорошо или ничего, почти как о покойниках. Да я ни строчки там не придумал, всё изложил, как есть. Только можно ли обойтись без иронии, если главный персонаж книги словно бы сам напрашивается? В общем, на том мы и расстались. Вот тогда-то всё и началось!

Пять лет я размещал свои книги на Амазоне. Оказалось, что там нет ни либеральной, ни патриотической цензуры, чем я с радостью воспользовался. Вышли книги о непримиримой оппозиции, о коррупции, о плагиате, где досталось и высокопоставленным чиновникам. А что если именно там собака и зарыта? Но это дело прошлое, теперь и могилки не найдёшь – несколько лет назад у Джефа Безоса, что называется, очко взыграло, он в одночасье провёл реорганизацию, и русскоязычным авторам был закрыт доступ на Амазон. А ещё через год меня окончательно оттуда вышибли, хотя писал в то время уже на английском. Оно и хорошо – теперь никаких следов от моего творчества на Амазоне не осталось.

Новый период – это сотрудничество с ЛитРес. Тут всё должно быть чинно, благородно, нельзя дать ни малейшего повода, чтобы выставили за порог – честно говоря, уже надоело скитаться по издательствам. Поэтому кое-что из прежних книг доработал, выбросив домыслы и слухи, ну и в новых постарался на рожон не лезть, чтоб не обвинили в оскорблении достоинства или в клевете. Именно поэтому сосредоточился на прозе – там стоит изменить фамилии, подкорректировать известные факты, добавив изрядную долю вымысла, и уже невозможно ни к чему придраться.

Итак, никаких уголовных преступлений за мною нет, религиозную вражду не разжигал, террористов тоже не поддерживал. А уж обозвать наш народ быдлом и холопами… Даже в мыслях ничего такого не было! Да и Крым вернуть Украине никогда не призывал – Крым наш хотя бы потому, что двадцать сезонов я пролежал пузом вверх на Новосветском пляже. А с какими людьми имел там счастье познакомиться – Арканов, Горин, Пётр Фоменко, не говоря уже о молодых актёрах и актрисах… Но это как бы между прочим, нечто вроде лирического отступления. Если же говорить по существу, остаюсь в недоумении – где же я мог так согрешить, чтобы оказаться на крючке у этих злыдней?

А что если никакого компромата нет и он только мне мерещится? Что если намерены держать меня в узде совсем не так? Допустим, я выкажу неповиновение – что тогда? Какую подлянку для меня придумают?

Пожалуй, есть один вариант – отыскать слабину в моём характере. Богатство – этим меня не приручить, я к роскоши совершенно равнодушен. Удовлетворить моё честолюбие уже пытались, но покрасоваться на тусовках с арабскими шейхами, на приёме у английской королевы – это слишком слабый аргумент, я не огорчусь, если ничего этого не будет. Совсем другое – это издание моих книг, однако они уже написаны, и меня радует гораздо больше то, что неплохо получилось, нежели доходы от продаж. А уж литературные премии – это и вовсе без меня. Вот если бы похвалили Фёдор Достоевский, Андрей Платонов или Юрий Трифонов – тогда да, мне это было бы приятно.