Грешники

— Мужики, я порезал её, я порезал её. Валим отсюда!

Шажков почувствовал, что его ноги освободились, и радость забилось в сердце — испугались, испугались. Он вскочил, но его качнуло и снова бросило на четвереньки, а потом набок. Снова вскочил, отплёвываясь снегом, и в секунду, как ему показалось, оказался рядом с Леной. Она стояла, обняв ствол берёзы, и не видела Валентина. Её глаза в эти секунды смотрели внутрь, её органы чувств, казалось, отключились от окружавшей действительности и только смотрели в себя, ощупывали, прослушивали, простукивали.

До Валентина медленно доходил ужас услышанных слов: «я порезал её». Мозг отбрасывал, не хотел понимать смысла сказанного, но не видящие Валентина, не интересующиеся им, повёрнутые в себя глаза Лены не оставляли сомнений в истинности и серьёзности происходящего Ужас уже был здесь. Он мертвенной плёнкой обернул тело, не давая двигаться, прессом сжал душу, лишив воли, опустошил голову, оставив её без единой мысли о том, что нужно делать.

— Лена, Лена, Лена, — только и мог повторять Валентин, поддерживая её под локоть и пытаясь заглянуть в глаза.

Она среагировала на зов и посмотрела на него. Попыталась улыбнуться, как бы извиняясь за хлопоты, но губы её при этом шептали: «больно, больно».

— Больно!

— Где тебе больно?

— Живот. Я сейчас сяду.

— Садись.

Шажков усадил Лену под берёзой, прямо в проталину на подсохшую траву. Она плечом прислонилась к стволу, держась руками за живот. Валя погладил её по бледной щеке и прошептал: «Потерпи. Я быстро». Лена чуть кивнула и снова сосредоточилась на себе.

Далее Валентин действовал машинально и не расчётливо. Он выбежал на плохо освещённую улицу, проходившую вдоль границы парка, и попытался остановить машину, бросившись ей под колёса. Водитель успел нажать на тормоз, пустив автомобиль юзом и чудом объехал Валентина. На мгновение Валя увидел сквозь запотевшее стекло перекошенное страхом и злостью лицо бородатого мужика за рулём, махнул ему извинительным жестом и побежал, спотыкаясь, дальше вдоль проезжей части. С рёвом, не остановившись, мимо проехал грузовик. Больше машин не было. Валентин остановился и стал осматриваться. Его мозг проснулся и, несмотря на головную боль и разливавшуюся по членам слабость, заработал чётче, но сердце не слушалось и заходилось ужасом (сковывая волю) от физиологического ощущения времени, утекавшего как песок сквозь пальцы. Лениного времени. В тусклом свете далёкого фонаря Валентин увидел на противоположной стороне улицы парня в короткой куртке, и, спотыкаясь, побежал за ним. Шажков очень боялся, что тот испугается его безумного вида, поэтому, не добегая метров двадцати, Валя перешёл на шаг и, сдерживая дыхание, крикнул неожиданно севшим голосом: «Молодой человек, можно вас?» Парень оглянулся, и видно было, что он сомневается, надо ли связываться, но потом остановился, поджидая. По мере приближения Валентина простое и открытое с виду лицо парня приобретало всё более суровый вид, и, когда их разделяло три-четыре метра, он крикнул: «Ну-ка стой». Шажков встал, как вкопанный.

— Кто это тебя так? — спросил парень, внимательно, как инопланетянина, разглядывая Валентина.

— Не меня, — прерывающимся голосом, произнёс Шажков. — Там раненная. Нужен врач.

— Ну, я врач. Что случилось?

— Ножевое ранение в живот.

— Где?

— Там, — махнул рукой Шажков в сторону тёмной полосы деревьев через дорогу.

— Ну, показывай, только быстро, ага?

Они пересекли улицу и пошли по снежной целине к берёзе вдоль цепи неровных следов, оставленных Валентином.

Лена сидела в той же позе с закрытыми глазами. У Вали застыло сердце при виде её бледного заострившегося лица.

— Э, как у вас тут нехорошо, — задумчиво произнёс парень, оглянувшись по сторонам. Потом присел на корточки рядом с Леной, какое-то время внимательно смотрел на неё, затем стал щупать пульс у неё на шее. Шажков стоял сбоку в смятении от собственного вынужденного бездействия и в желании хоть чем-то быть полезным стал произносить про себя одну за другой все молитвы, которые знал, шевеля губами, как безумец. У него кружилась голова и к горлу периодически подкатывалась тошнота.

Парень встал и достал из кармана мобильник.

— Пульс есть. Будем работать, ага? — он подмигнул Шажкову. — Да ты никак молишься? Правильно, мужик. Благодари Бога, что меня встретил, ага? Саша, — это уже в телефон, — ты далеко?.. Молодец. Я тебе клиента нашёл. Точней, клиентку… Нет, без шуток. Ей реанимация нужна… Давай на (он произнёс название незнакомой Валентину улицы), напротив дома 32. В парке метров пятьдесят от проезжей части. Я тебя подожду… Больницу я попытаюсь организовать. Палычу позвоню, он сегодня дежурит… Нет, которая ближе, не поедем. Я знаю, куда надо.

Он набрал на мобильнике другой номер.

— Палыч? Как жизнь?.. Слушай, такое дело. Сейчас тебе больную привезут. Девчонка лет двадцати. Проникающее ножевое. Наверное, придется оперировать… В живот, похоже… Скорая привезёт. Я вызвал… Это неважно… Нет, на обочине нашёл… Криминал, что же ещё… Формальности обязательно соблюдём.

Рассеянно посмотрел на Валентина.