Грешники (СИ)

— «Пром-То» входит в сферу интересов «ОлМакс», — убийственно спокойно продолжает Гарик. — Твоему холдингу там ловить нечего. Все контакты подвязаны на генерального директора, все договора подписаны на троих, в том числе — с «ОлМакс». Если ты собираешься урвать этот кусок, то имей ввиду, что мне понадобиться три дня, чтобы снять «генерала», расторгнуть договоренности и обесточить «Пром-То» на срок до шести месяцев, потому что мои поставщики не захотят идти со мной в открытую конфронтацию, работая с тобой. И все это, — Гарик щелкает языком, — встанет тебе в круглую сумму.

Я предусмотрительно помалкиваю, но не могу не признать, что Гарик куда лучше справляется с Бакаев, чем это сделала бы я, хотя собиралась разыграть те же козыри. Это ведь просто бизнес — обычно, все так или иначе лежит на виду, все так или иначе одинаково работает в любой точке мира. Кстати говоря, завязать все на генерального было моей идеей, и совет директоров ее очень не поддержал, потому что, в общем, это как раз тот риск, когда можно легко обыграть самого себя. Не зря же служба безопасности буквально по ниточкам раскапывала всю биографию кандидата, а я скормила ему крупный корпоративный беспроцентный кредит на покупку жилья. Этот парень у меня в кармане, и он будет делать только то, что скажет «ОлМакс».

— Хочешь развести меня на деньги, Гарик? — недобро щурится Бакаев, и его бульдожьи щеки выразительно потряхивают от негодования.

— Хочу, чтобы ты больше не играл у меня за спиной.

— Ты не был таким чистюлей, когда зарабатывал стартовый капитал, — грозит пальцем Бакаев. — И совесть успокаивал, и не хитрил, и не корчил из себя оскорбленную девку.

— Это моя ответственность, Эльдар, — все тем же невозмутимым тоном отвечает Гарик. — У всех нас в прошлом есть нерукопожатные поступки, все мы за это в конечном итоге расплатимся. К ситуации с «Пром-То» это не имеет никакого отношения.

Я помню, что Гарик упоминал старые завязки с Бакаевым, из-за которых «ОлМакс» пока не может совсем от него отвязаться, но что именно их связывает — не объяснял, а я тогда просто не стала совать нос в дела, которые меня не касаются.

Наверное, самое время узнать, раз теперь «ОлМакс» — практически моя ответственность.

— И какую неустойку ты мне выплатишь, если я отзову претензии на предприятие? — ухмыляется Бакаев. С ним крайне тяжело выстраивать диалог, потому что обычно перепады его настроения колеблются по широкой амплитуде — от почти отеческой расположенности до брызжущей слюной ненависти.

— Неустойки не будет, — отрезает Гарик. Делает глоток минералки и продолжает: — Это был твой риск — тебе и влетать на деньги.

— Ты же в курсе, что я свое все равно возьму, — уже почти откровенно угрожает Бакаев.

— Попробуй. — Мой буж безразлично и даже немного лениво пожимает плечами.

— Держишь джокера в рукаве?

Гарик молча улыбается.

Бакаев, поняв, что переговоры зашли в тупик и никто не поднесет ему жертвенного ягненка, швыряет салфетку прямо в тарелку, поднимается, опрокинув стул.

— Я не отступлю, и заберу свое, Игорек. — Это говорится с подчеркнуто уничижительной интонацией, словно Большой папочка высокомерно и чванливо потрепал по щеке нерадивого мальца.

— Встретимся в суде, — ему вслед через плечо бросает Гарик, и просит официанта убрать еду и принести нам меню десертов.

— Не уверена, что после всего этого смогу проглотить хоть крошку, — говорю скорее сама себе, но муж слышит и вопросительно поднимает бровь. — Может, мы без десерта?

— Отвезти тебя домой? — Он откладывает меню и достает карту, чтобы расплатиться по счету.

Я провожу языком по губам, чувствуя характерный пудровый вкус своего любимого «Диабло». Надо что-то делать. Нельзя вот так просто слить этот вечер, потому что в следующий раз мы можем увидеться еще через полгода и обращаться друг к другу на «вы».

— Может, прогуляемся? Вечер теплый.

Май в этом году не балует теплыми деньками, и пару недель назад на цветущие деревья выпал мелкий снег, но сегодняшний вечер явно располагает к прогулке. Хотя я бы настаивала на ней даже если бы синоптики передали торнадо и десятибалльное землетрясение.

Гарик бросает взгляд на часы.

Уже восемь, но это явно не повод отказать, сославшись на какие-то дела и подъем в четыре утра.

— Хорошо, давай прогуляемся.

Я незаметно с облегчением выдыхаю, позволяю мужу поухаживать за мной и накинуть плащ мне на плечи.

Гарик отсылает моего водителя домой, и мы сворачиваем на широкую мостовую.

По случаю теплого вечера вокруг полно гуляющих парочек, и я слегка завидую тем, которые держатся за руки. Мы с Гариком просто идем рядом на расстоянии приличия, когда наши ладони не могут соприкоснуться даже по чистой случайности.

— Я бы не справилась с Бакаевым без тебя, — наконец, рискую нарушить молчание, когда ощущение отсутствия мужа становится просто невыносимым. — Его трясущиеся щеки всегда меня пугают.

— Ты бы все сделала как надо, — задумчиво отзывается Гарик. — Я пришел не потому что засомневался в тебе, а чтобы Бакаев не забывал, что мы — одна команда.