Грешники (СИ)

— Я и минуту назад тебя послала, но ты ведь не ушёл.

Не ушёл…

Убираю с её лица растрёпанные ветром волосы, вытираю слёзы и продолжаю целовать, и поцелуй с ней — это лучшее, что произошло со мной сегодня. В этом году. Да и, кажется, это вообще лучшее, что было в моей наполненной хаосом жизни.

Это острое, настолько мощное чувство, которое невозможно описать словами. Нет их, этих слов. Или всё проще — я просто слишком долго хотел это сделать, наконец дорвался и эгоистично смакую момент.

— Поехали домой, Саш, — глубоко дыша, отрывается от моих губ. И смотрит в глаза так… Как же многообещающе она смотрит. — Прямо сейчас.

По венам вместо крови потекло расплавленное олово.

Перед глазами всплывают детальные картинки, чем может закончиться эта ночь и впервые в жизни система даёт сбой.

А может, я просто устал бороться с собой.

— Поехали.

Беру её за руку и веду к дороге, слетая с катушек от того, что сейчас произошло. Сердце колотится словно после укола адреналина, а уж что творится со всем остальным… Хорошо, что на улице темно.

Разум настойчиво нашёптывает одно: не слушай её бредни про любовь, она не трезвая! Не ведись на провокации! И затолкай в задницу свои хотелки. Один поцелуй и всё, поплыл словно молокосос? Она права — ты потом уедешь, а она останется, и если бредни не бредни вовсе, быть большим проблемам. Вон, уже пустилась во все тяжкие из-за ревности к Оле. Этот секс разрушит всё!

Чёртов разум.

Крепче сжимаю её руку и радуюсь, что есть небольшой тайм-аут. Ведь если бы это случилось дома… я бы точно не смог себя контролировать.

В такси она дремлет, положив голову на моё плечо. Я по-прежнему держу её ладонь в своей и даже этого достаточно, чтобы чувствовать себя слегка поехавшим от странного микса эмоций, которые она во мне вызывает. А ведь действительно, только она может так молниеносно довести до ручки своим несносным поведением, а потом тут же стать покладистой и такой беззащитной…

Опускаю взгляд и смотрю на неё сонную… Слишком молодая, девятнадцать — ну что это за цифра? У неё гормоны, ей всё интересно, хочется всё попробовать. В том числе, как бы это нелепо не прозвучало — меня. Я для неё определённо новый опыт.

И её признание в любви? Разве можно так быстро влюбиться?

Да, некоторые серьёзно говорят о любви с первого взгляда, но мне, как человеку, привыкшему всё контролировать и взвешивать, сложно это понять.

Любовь — это не цитатки с вкладышей популярной когда-то старой жевательной резинки. Это мощное чувство, которое рождается от глубокой эмоциональной зависимости, когда мужчина и женщина достаточно узнают друг друга, когда их многое связывает. А у нас? Вспыхнуло, словно бенгальский огонь. Это не любовь, это… страсть.

Страсть, которую так сложно контролировать.

Варька меня убьёт.

— Вик, приехали, — мягко трясу её за плечо, но она почти не реагирует:

— Угу… — и сопит дальше.

Аккуратно выношу её из машины на руках и поднимаю на третий этаж, заношу в дом, кладу на кровать прямо поверх покрывала — даже не проснулась.

Она просто перебрала, это очевидно. От того и наговорила всё это.

Хорошего парня внутри меня накрывает волной облегчения — теперь всё стало понятно, а вот меня настоящего… я расстроен, потому что на какую-то секунду ужасно захотелось поверить всему, что она сказала.

Всё-таки хорошо, что тот поцелуй случился не дома. Как жаль, что он случился не здесь…

Снимаю с неё ботинки, долго думаю, снимать ли всё остальное, но потом решаю, что это слишком для моей расшатанной за день нервной системы, и так всё чувства оголены до предела. Поэтому просто накрываю разрушительницу спокойствия пледом и тихо выхожу из её спальни. А свою на ночь закрываю на шпингалет.

От греха подальше.

Часть 18

— Доброе утро, — шурша тапками, на кухню заходит Вика. Сонная, растрёпанная. Зевая, падает на табуретку по другую сторону стола.

— Судя по выражению твоего лица, добрым его не назовёшь. Плохо?

— Ну так… не очень, — надавив ладонями на виски, морщится. — Вернее, очень не очень. Короче, фигово.

— На вот, выпей, — пододвигаю ей стакан с фирменным рецептом антипохмелина родом ещё из армейки. Мёртвого на ноги за час поднимет.

— Что это?

— Пей, лучше не спрашивай.

Она берёт стакан, подозрительно нюхает не слишком аппетитного вида жидкость и, выдохнув, героически пьёт бурду. Давится, но пьёт.

Улыбаюсь. Не каждый мужик это пойло выдерживает. Стойкий оловянный солдатик.

— Фу, — забавно кривится, ставя пустой стакан обратно на стол, — похоже на протухщий кошачий помёт.

— Это он и есть.

— Ну просто очень смешно, — тяжело поднимается и шуршит к холодильнику. Долго изучает нехитрое содержимое и закрывает дверцу, так ничего и не выбрав. — Больше никогда! Ни за что! Ни капли.

Настроение по утрам у неё всегда не очень, это я уже понял. А вот после таких "весёлых" вечеров походу особенно. Ну что ж, девочка уже взрослая, должна была отдавать отчёт всему, что творит.

И в памяти так невовремя всплывает поцелуй…

— Поешь что-нибудь, лучше станет, — переключаюсь с посторонних мыслей на насущное. — Лучше что-нибудь лёгкое, но питательное.