Грешники. Внебрачная дочь (СИ)

— А с кем мне нужно было трахаться? С тобой? — отступаю назад, пока не упираюсь спиной в преграду. — Мы четыре года как не вместе. Или ты забыл? Чего ты от меня ждал? Что я буду соблюдать вечный целибат?

— Не ждал, Эн. В том-то и дело, что не ждал. Но и не хотел видеть, — в несколько шагов он настигает меня. Подойдя впритык, вынуждает вжаться в стену. Затем ставит руки по обе стороны моих плеч, заключая в ловушку.

Глаза в глаза — и нас повторно коротит.

— Какого черта ты бесишься? А как же Мелисса? Вместо секса ты цитировал ей Маяковского с Есениным? «…Ах пора ты моя живая! Голова — голова — минет. Разрывает меня, сжигает, я кончаю… простите мне!!!» — выразительно отчеканив часть стихотворения, упираюсь ладонями в его грудь. Чувствую, как подступают слёзы. Чтобы не разреветься сию же секунду, увожу от Итана взгляд. Дышу отрывисто и часто. Он так близко, что даже через одежду я ощущаю исходящий от него жар.

— Мощные стихи, — выдаёт у виска простуженным голосом.

— Определённо мне что-то напоминают, — добавляю, пересиливая боль голосовых связок. — Ночь. Нервы. Сандру. Тебя. И глупую наивную дурочку с разбитым сердцем за дверью.

— Почему ты не вспоминаешь, что было после? — опустив ладонь на мое горло, проходится большим пальцем по линии подбородка. Это движение настолько чувственное, что я на миг теряю себя, прикрывая глаза.

— Не думаю, что ты играл с ней в крестики-нолики… — сиплю.

— Она обычная шлюха, каких полно… Для меня Мелисса ничего не значит. И я тоже не придерживался принципов целибата. Поэтому я всё ещё здесь, с тобой, пытаюсь поговорить, но ты предпочитаешь оставаться слепой. Эн, посмотри мне в глаза.

* * *

— Я бы предпочла оставаться не только слепой, но и глухой в отношении тебя.

«Она обычная шлюха, каких полно…» — прокручиваю в голове сказанное, закипая от ревности. Огонь подходит к груди. Охватывает всю мою сущность. Сводит с ума, лишая контроля над ситуацией.

Неужели мы расстались для того, чтобы он все эти четыре года забывался со шлюхами? Почему нельзя было вспомнить обо мне раньше? Найти и попытаться исправить ошибки?

— Эн! — вновь давит интонациями. — Посмотри мне мне в глаза.

Проглатываю скопившийся в горле комок обиды. Если не вытолкну свою злость наружу, она меня разрушит. Разорвёт изнутри. Выполняя приказ, резко вскидываю на него взгляд.

— У тебя с любовницами никогда не клеилось, да? — выпаливаю, сгребая в кулаки рубашку на его груди. — Неужели так скоро наскучила Мелисса? Уже не хочешь её?

— Я хочу тебя, — прорычав, делает короткую паузу. Дикий взгляд прожигает насквозь. Над заостренными углами стиснутой челюсти танцуют желваки. — Всегда хотел только тебя.

— Зачем тебе ещё одна шлюха? — теряя тормоза, бью по больному. — Ведь ты давно сделал выбор в пользу общественного мнения. Что изменилось сейчас? Самодостаточные повзрослевшие женщины больше не привлекают? От них тебя не вставляет, да? — выплеснув подкатившую к горлу жёлчь, изображаю ядовитую ухмылочку.

В душе всё крошится, осыпается и зудит. Ничего живого не остаётся. Одни руины.

— Не встаёт у тебя на правильных баб? Пресные они, да? Скучные? Со шлюхами куда веселее!

— Заткнись, Эн, — цедит, теряя терпение. — Замолчи и выслушай меня.

Дрогнувшая рука мужчины надавливает на мою гортань, лишает возможности вырываться. Святой нависает надо мной, сосредоточенно распиная на стене обезумевшим взглядом. Одним рывком окунает в прошлое.

Ненавижу! Лучше бы он дальше трахал своих шлюх у себя на родине. Но нет же, встретились здесь! И теперь он хочет протащить мою душу через семь кругов ада, очистить и отправить в рай. Экзорцист проклятый!

— Считаешь, что увидев тебя, я должна забыть всё и запрыгать от радости? — хриплю, вцепляясь пальцами в его запястье. Он послабляет хватку, но руку не спешит убирать. — Я так не могу, Итан. Это уже было. Боль. Много боли. Ничем хорошим не закончилось. Ты меня унизил! Сломал! Растоптал мои чувства! Моё доверие. Я долго и болезненно собирала себя по кусочкам. Взбиралась на обрыв, с которого ты меня столкнул. Попытку изнасилования Иваном ты даже не стал рассматривать. Обвинил во всём меня. Глупая, инфантильная шлюшка сама допрыгалась! Тебе было проще согласиться с этой формулировкой! Девочка, которую ты лишил девственности, спустя сутки бросилась во все тяжкие! Конечно же мне было мало тебя! Я жаждала закидываться колёсами и трахаться со всеми подряд! Отпусти! Отпусти меня! Слышишь? Отпусти! — дёргаюсь изо всех сил, царапая до крови его руку, пытаюсь вырваться. Добиваюсь того, что он сгребает меня в охапку и втискивает в себя. Словно оттиск пытается сделать. Оставить себе на память отпечаток моего тела.

Соединяемся как два подходящих пазла, прикипаем, и от этого ещё больнее становится. Никакого зазора между нами. Кожа к коже, плевать, что разделяет одежда. Я чувствую его каждой клеточкой своего тела и ещё больше злюсь. На себя. За то, что проявляю слабость.