Грешники. Внебрачная дочь (СИ)

Прижав стальной хваткой к кровати, причиняет легкую боль и в тоже время дарит наслаждение. В этом весь Итан. Горячий. Страстный. Нетерпеливый. Весь мой.

Прижимаюсь к нему плотнее. Меня дико трясет. Каждую клеточку тела разбивает удовольствием. Пальцы путаются во влажных волосах. Взъерошив его прическу, вцепляюсь руками в полочки рубашки. Нетерпеливо стягиваю её с бугристых плеч. Спустя мгновенье она летит на пол. За ней отправляется моя ночнушка. Его брюки. Бельё…

— Двое суток, это слишком много… Истосковалась по тебе… — задыхаюсь я, принимая в свои объятия литое мускулистое тело.

Итан накрывает меня собой и вновь целует в губы, словно не может надышаться мной, насытится моим вкусом. Изголодался по моему телу точно также, как я по его.

Распаленная им до предела, отвечаю со всей страстью. Внизу живота становится невыносимо горячо. Остро пульсирует. Требует разрядки.

— Это же целая вечность, малыш… — хрипит он, раздвигая коленом мои ноги. — Черт. Опоздаем…

— Куда мы летим? — всхлипываю, ощущая каменную головку у входа. Она горячая. Слишком горячая.

— Это секрет, — отрывисто прошептав, продолжает ласкать меня между ног, скользить членом по складочкам, растирать по чувствительной плоти влагу. Там горячо и скользко. Мокро. Слишком мокро. Набухшая от возбуждения плоть пульсирует и пылает огнем. В животе искрит пожар.

— Не ожидала, что жить с состоятельным мужчиной настолько сложно, — судорожно выдыхаю, обхватывая ногами его за талию. Он обнимает меня крепче. Подминает под себя. Я вцепляюсь в его плечи руками. Царапаю разгоряченную кожу. Мне хорошо. Господи, как же с ним хорошо…

Люблю его… Люблю… Люблю…

Тело искрит. Каждая клеточка дрожит, готовая вот-вот взорваться наслаждением.

— Ещё сложнее любить непредсказуемую девочку… — хрипит он с легкой иронией, касаясь виска и царапая колючей щетиной.

Глаза в глаза. Губы в губы. Нетерпеливый рывок, заполняющий меня до предела. Вышибающий из лёгких весь воздух.

— О, Божжже… — задохнувшись жарким вскриком, замираю в экстазе и парю, полностью отдаваясь ощущениям. Помедлив немного, Итан начинает двигаться. Наращивать темп. Где-то на задворках сознания улавливаю обрывки пошлых фраз. Тяжелое дыхание на фоне рыка.

Толчок. Толчок. Толчок. Ещё один и ещё…

Глубокий. Сильный. Грубый. На грани с болью. Нам обоим так нравится.

— Люблю тебя… — целует в губы.

Снова толчок. Ещё один и ещё…

Быстрее. Сильнее. Острее.

Стенки влагалища сжимаются. В клиторе нарастает пульсация. На коже проступает пот. Нас обоих трясёт в преддверии оргазма.

Хорошо… Господи, как же хорошо…

Искрит. Искрит. Искрит. Пока не взрывает наш мир на сотни ярких ослепительных вспышек. Обоих накрывает волной экстаза. Мощной и невероятно острой.

— Итан…

— Люблю тебя…

И мир застывает. Ненадолго. Вокруг нас двоих. Мягко пульсирует. Расплывается в телах пленительной, чудесной негой…

* * *

Греция. Санторини

Проснувшись от щелчка, распахиваю глаза, замечаю склонившегося над креслом Святого. Он застёгивает на мне ремень безопасности.

Когда Итан так мило заботится о нас с дочкой — моё сердце робко трепещет и тает. В груди сладко щекочет любовь. Я погружаюсь в состояние тихого уютного счастья. Моя душа поёт и расцветает, как самые чудесные майские цветы…

Не знаю, как ещё описать словами то, что я чувствую, находясь рядом с ним. Неслучайно я когда-то его выбрала. Не зря в него влюбилась. Не зря преодолела огромное расстояние, чтобы сблизиться с ним.

Один мудрец как-то сказал: «Не нужно растрачивать себя на кого попало. Лучше копите в себе любовь, заботу и нежность, чтобы в определённый момент подарить это нужному человеку».

Такие правильные, хорошие слова. Так случилось у нас. Не сразу, конечно. Мы шли друг к другу и к нашему счастью долгих четыре года. Совершали ошибки, исправляли их. В этом и заключается жизнь. И то, что мы имеем сейчас, мы будем хранить до последнего вздоха.

— Разбудил? — над макушкой раздаётся мягкий, ласковый голос.

Улыбнувшись, я запрокидываю голову. Смотрю на Святого. Не могу налюбоваться им.

Сколько бы я на него не пялилась, мне всё время мало. Каждый раз замечаю в нём какую-то новую черточку, родинку, или едва проступившую мимическую морщинку. Сияние его глаз. Пленительную улыбку — мне всего этого катастрофически мало.

Как же сильно я его люблю. До одури. До исступления. До дрожи при взгляде на него. Не понимаю, что делаю, почему так делаю, зачем так поступаю. Это необъяснимо.

Я просто его люблю…

— Я снова всё проспала?

— Нет. Всё только начинается, Царевна, — шепчет и целует в губы. Так сладко. Нежно. Словно пробует их на вкус. По телу бегут мурашки. Прикрываю глаза. Впитываю в себя его энергию, его сдержанную страсть. А затем, в какой-то миг лишаюсь приятного занятия. Он отстраняется, убирает руки с подлокотников, поворачивает лицо к окошку в борту корпуса самолета и произносит: — Смотри…