Грешница (О чем умолчало Евангелие от Иоанна)

Она - дочь погонщика мулов. В 12 лет ее соблазнил соседский мальчишка, сын булочника. Он наградил ее за доставленное удовольствие горстью сладкого печенья. Так повторялось несколько раз и прекратилось, потому что булочник узнал о случившемся и жестоко избил сына, главным образом не за нарушение нравственности, а за причиненный убыток. Потом представился другой случай... Несмотря на подмоченную репутацию, на ней женился старый овдовевший базарный меняла и ростовщик. Меняла часто отлучался из дома, взыскивая долги, и ей трудно было устоять против приставаний римского легионера. На недолгом отрезке прожитой жизни волнующей радостью прежние любовные встречи горели, как дальние мигающие огни в темной ночи. Эта жизнь и эти радости - все должно оборваться сегодня, потому что страшный бог, якобы создавший ее с телом, полным страсти, сегодня потребовал ее смерти за нарушение его законов. Шаги ее невольно замедлились, но стражники подталкивали ее в спину, и она знала, что каждый ее шаг приближал к смерти.

Впереди процессии шли старейшины. Их было четверо. Впереди шел священнослужитель Бен-Акиба. В молодости он многие годы изучал священные писания, различные комментарии к ним, заучивал наизусть целые главы из них. На заседаниях суда он служил в качестве справочника-энциклопедиста по любому казуистическому вопросу. В своих выступлениях он мог сыпать цитатами из священных писаний и других авторитетных источников в изобилии. Про него говорили, что на каждый случай он может приводить даже две цитаты, первую - "за", утверждающую, вторую - "против", и всегда выбирали ту, которую находили в данном случае более удобной.

Он был великий оратор. В середине речи он мог остановиться, всплеснуть руками и затем, воздев очи к небу, застыть в молчании. А потом, как бы получив озарение с неба, яростно и с неопровержимой убедительностью продолжать проповедь. Его голос иногда возвышался до истерических вскриков, а потом падал до полушепота. Он был стар, но нельзя сказать, что дряхл. Он прославился своею святостью, которая выражалась в точном выполнении многочисленных обрядов. В глазах горожан он запечатлелся как рьяный исполнитель до мельчайших подробностей богослужения синагоги и как молитвенник в домашней жизни. Его престарелая жена Сара готовила ему блюда с точным соблюдением предписанных законов. К его столу подавалось мясо таких животных и птиц, которые были зарезаны специальным, назначенным синагогой резаком, в задачу которого входило выцедить из животных (прежде чем они умрут) каплю за каплей всю кровь. Он ел только обескровленное мясо.

Второй представитель Совета старейшин был сравнительно молодой человек, женившийся на богатой вдове и вносящий большие пожертвования в синагогу.

Третий был купеческого сословия. Святостью жизни не отличался, но пользовался большим вниманием из-за своего богатства.

Четвертый прославился святостью и суровостью почти аскетической жизни.

Стражники вытолкали перед Иисусом женщину, а четверо судей, разделившись по двое, встали с нею рядом. Бен-Акиба погладил свою длинную седеющую бороду, потом, откинув назад голову и сперва закатив глаза к небу, опустил их и проговорил:

- Мудрый Учитель, знаток Закона! Мы привели к тебе женщину, которая совершила прелюбодеяние. Следуя нашему Закону, мы приговорили ее к забрасыванию камнями. Одобряешь ли ты наше решение? Находишь ли ты его правильным?

Тут Эсфирь впервые увидела перед собой Иисуса. На фоне толпы, плотно сгрудившейся по обе стороны, сидел Он на камне и резко выделялся необычной своею наружностью. У него были светло-русые довольно длинные волосы, волнами спадавшие на плечи, довольно широкий открытый лоб, но морщин не видно. Глаза синие и подняты в углах. Светлые короткие усы не закрывали рта, и такая же светло-русая небольшая бородка была слегка раздвоена. Брови были лишь немного темнее волос, но не велики. Нос с мягкими очертаниями не велик, но и не мал.

Иисус поднял свои синие глаза на говорящего и всматривался в него долго и пристально. Затем, нагнувшись, перстом вывел на песке два имени и, подняв голову, сказал:

- Кто из вас без греха, первый брось в нее камень. Бен-Акиба, успевший прочитать эти два имени, застыл в изумлении еще до того, как Иисус успел произнести эти слова.