Грешница (СИ)

– Чего, мысли свои греховные смакуешь? – растягивая слова, проговорил старший и подставил ей подножку.

Мариша увернулась, но после специально подвернула ногу, чтоб не злить брата. Парни гнусно расхохотались и принялись за еду. Ну вот, теперь немного осталось подождать. Вот они удивятся, когда увидят её с Игнатом! А уж он-то в обиду не даст! Он целого волка сам убил!

Она так волновалась, что даже не хотела есть, хотя в этот раз братья оставили ей помимо картошки даже одно крылышко! Невиданная щедрость! Мариша вздохнула, глядя на собственную тарелку со сколом, и заставила себя съесть всё. Не дай бог упасть в обморок ещё во время танца! Игнат на неё и не взглянет потом!

Братья, всё ещё усмехаясь, прошли мимо, задев по очереди скрещенные на полу ноги сестры. Даже не больно почти. Да и не до боли ей сейчас! Звёзды уже казали первые сияющие лучики в окошко. Сейчас быстро помыть посуду за семьёй и можно бежать в курятник за платьем!

Игнат ждал её. Стоял, опёршись о стену дома, и ковырялся соломинкой в зубах.

«Какой же чудный парень!» – думала Мариша. И правда ведь, сам позвал её и улыбается так приветливо! Неужели он смог что-то в ней разглядеть? А может, если он вдруг на ней женится, то она сможет стать самой примерной женой и искупить этим свой грех? Ведь несмотря на всю её греховность, она всё ещё была девицей. Может быть, есть у неё шанс?

Она робко подошла к нему, боясь поднять глаза. В платье было неудобно, непривычно. Зато какой ворот красивый! Вышитый! И зелёным, и красным! И бусинки синие вместо пуговиц. Мариша оторвала взгляд от платья и упёрлась им в шею Игната. Боялась в глаза посмотреть, робела, а улыбка сама, непрошенная, выплывала, растягивая губы.

Короткий смешок заставил её вздрогнуть.

– Пошли уже, Маришка. Я уже дудки слышу!

И он подал ей локоть, совсем как другим девицам парни подавали!

Взяться, не взяться? И боязно, и так хочется! Чтобы как они, да с парнем под руку на площадь выйти! Да с каким! С Игнатом.

Мариша робко подняла руку, пальцы дрогнули и неуверенно коснулись рукава. Не решилась взяться полностью. Как дитя схватилась пальцами за ткань, да так и держалась до самой площади.

А там! А там костры горят! Пляски пляшутся, а в воздухе мошкара да бабочки, что на свет летят, глупые. И воздух душистый, яблоньки цветут. Смех вокруг, голоса, а она под руку с парнем! И как же хорошо-то! Неужели? Неужели сама она на этом месте?!

А Игнат, смеясь, вывел её на площадь – и тут же в танец! А она-то и не знает – как, да он ведёт, и так хочется за ним! И, вроде, даже получается! Будто сама летишь, а ноги так, по привычке только, земли касаются.

А что если правда? Правда ему понравилась? А если он правда к ней, а не к Оле, сватов зашлёт? А вдруг?! Ведь он хороший, добрый! Самый лучший! Спасибо ей сказал! И на танцы позвал, и под руку вёл!

Мариша летела, перебирая ногами в колоколе пышной юбки. Вокруг раздавались вздохи, хлопки и притопы. Девушки смеялись, парни голосили. Пахнуло хмелем и тут же вновь яблоней. И даже дым костров уже не пугал Маришу. В конце концов она так привыкла к огню, к этим снам, что сейчас огонь казался ей даже другом.

Музыка закончилась стремительно. Вдруг раз – и стихла. Игнат остановился, усмехнулся и поймал глазами первый робкий и пронзительно-счастливый взгляд запыхавшейся Мариши.

– Что, поди понравилось?

– Да… – робко призналась она и улыбнулась.

– Ну, пошли тогда под яблоньку, посидим.

«Под яблоньку?!» – вздрогнула девушка, а в груди будто бабочки запорхали. Под яблонькой миловаться ходили. Да не те, кто ненароком, а те, кто уже невестой да женихом звался. Сидели там да за руки держались, в глаза глядели друг другу. А раз Игнат зовёт её… Неужели?! Неужели мечта сбудется?!

Мариша зажмурилась и пообещала себе, если он позовёт её замуж, стать самой-самой лучшей женой! Никогда не перечить, всегда ласковой быть да верной. Всё стерпеть! Всё!!! И деток ему родить. Сыновей, чтобы были как папа!

Они пошли к краю площади, но прошли мимо яблоньки, где на циновках сидели парочки.

– Так вот же ж яблонька-то? – растеряно сказала Мариша.

– Да тут занято всё, – махнул рукой Игнат и настойчиво потянул её прочь. – Там дальше яблонька есть, за околицей. Ты не бойся, я защищу!

Мариша опустила глаза и неуверенно поддалась.

Яблоня была старая, с одной стороны ещё цветёт, а с другой ветки уже сухие, голые. Вокруг трава густая. Сюда и не ходит никто. Яблоки кислые мелкие, да и мало их. В садах поболе будет. Порой, по весне и девать их некуда – всё село сыто.

Игнат выпустил её руку и довольно потянулся. Луна светила, превращая поля в смятую простынь. Ухнула сова, и в ветвях зашелестело.

Марише тут не нравилось. Не сейчас. Что-то настораживало, было не так, да как понять-то? Игнат вон улыбается, на траву присесть зовёт. «А вдруг платье испорчу? Измажу травой, а потом не отчистить вовек!». А ведь оно одно у неё такое – мамино. Но так хочется тоже, так же. С милым да под яблоней за руки держаться, да искоса бросать лучистые взгляды друг на друга.

Решилась, села. Игнат придвинулся и положил руку ей на плечи.