Грешница. Связанные паутиной

– Ни за что! – категорически отказалась Сантера. – Давай обратно. Меня разрывает от одной уже мысли, что меня может быть несколько. Я слишком себя люблю, чтобы лишаться веры в собственную индивидуальность.

– Перестань! Не существует ничего уникального – все вторично. Повторяется раз за разом, меняет название или цвет, добавляет мелкие штрихи, стирает грани… Можно изо всех сил стараться прыгнуть выше своей головы, но это будет лишь очередным повтором того же старого самообмана.

– Я и не догадывалась, какой ты философ. Глубокая мысль. После услышанного хочется одного – побуянить от души.

– Только не в моей постели. Если я захочу посмотреть на бешеную бабу – я схожу к Розмари, – обрезал Алкан.

– Кстати, она продолжает свои эксперименты над людьми? – невинно поинтересовались у него.

Мужчина осекся на полуслове.

– И давно знаешь?

– Да какая разница, – поморщилась Сантера. – Не нужно много ума, чтобы понять, чем она занимается втайне от остальных. Вы ведь использовали портал в Пьету, пока его никто не охранял?

– Постарайся держать язык за зубами. В Убежище полно менее дружелюбных парней, чем я. Никому не понравится, если станут известны секреты инкантаторов. Они таятся даже от слуг.

– Боятся бунта?

– Скорее лишнего шума. Какое им дело до мошкары, суетящейся у них под носом? У нелюдей здесь прав нет.

– Самокритично, – оценила она.

Призрак отмахнулся от колкости:

– Ты лишь молодая девчонка. Не живешь в Убежище и не зависишь от маразматичных существ с комплексом бога. Да, они без нас не смогут дальше работать над своими исследованиями: кто-то должен готовить им пищу и убирать их мусор. Но это неравный союз, союз паразита и носителя.

– Но если слугам не понравятся темные делишки хозяев, они могут доставить немало хлопот.

– Только вот Иные не станут кусать руку, которая кормит. Комфорта ради не станут. Сама посуди, где им лучше: в надежном Убежище под пятой инкантаторов или на свободе, но в лесу и с риском получить пулю промеж ушей?

Сантера пожала плечами. Судьбы иных рас ее не интересовали. А то, что представляло живой интерес, Призрак старательно обходил стороной в разговорах. Прижавшись виском к смуглой груди, она вспомнила старое, полуистершееся из памяти событие…