Грешница в шелках

Селия молча кивнула. И казалось, что она успокоилась. Но Джонатан не был уверен, что это к добру. Пытаясь объяснить ей ситуацию, он продолжал:

– Так что дело вовсе не в тебе, дорогая. Просто я должен помочь людям, бывавшим у твоей матери, но ничем себя не запятнавшим. Алессандра в свое время проявляла деликатность, и я должен был убедиться, что сейчас, после ее смерти, ничего не изменилось.

Взглянув на него через плечо, Селия проговорила:

– Что ж, теперь мне все понятно. Именно ты побывал в другом доме матери сразу после ее смерти. Судя по всему, там ты ничего не нашел и поэтому отправился сюда, верно? Ты обманывал меня, чтобы добиться своего. И теперь ты получил то, что искал, – имена покровителей матери на протяжении всей ее жизни. Осмелюсь предположить, что ты уже составил список этих людей. И если так, то твоя миссия завершена. Полагаю, что теперь ты можешь покинуть мой дом. – Сказав это, Селия снова уставилась в окно, как бы давая понять, что разговор окончен и жилец должен немедленно покинуть ее дом.

– Если хочешь, я останусь, – пробормотал Джонатан. – Если хочешь, я даже… – Он умолк, сообразив, что продолжать разговор бесполезно.

Надев плащ, Джонатан взял кое-что со стола и направился к двери – все остальные вещи он заберет позже.

– А она действительно предоставила тебе эту комнату? – по-прежнему глядя в окно, спросила Селия. – Я никогда не видела соответствующего документа.

– Предоставила, но документа у меня нет.

Тут Селия наконец обернулась и пристально посмотрела на него. Стоя у двери, Джонатан ждал, что она еще что-то скажет. Однако он прекрасно знал: даже если она действительно что-то скажет, это будет совсем не то, что ему хотелось услышать.

– А что же случилось пять лет назад? – спросила Селия. – Ты проявил особый интерес к рисункам того времени. Так мне, во всяком случае, показалось.

Джонатан невольно вздохнул. Какая беспечность с его стороны! Срисовывая в библиотеке гербы, он оставил их все вместе. Селия, оказывается, заметила это, хотя большинство людей просто не обратили бы на это внимания.

– Видишь ли, эти гербы – мое личное дело, – пояснил он. – Они имеют отношение к одному из моих последних заданий во время войны.

– Ты подумал, что те пять гербов помогут тебе в твоем «личном деле»? То есть ты считаешь, что слухи о моей матери могут оказаться правдой?

Селия смотрела на него все так же пристально, однако теперь в ее глазах не было холода.

– Что ж, за это я, наверное, не могу тебя осуждать, – продолжала она. – Личное дело – это мне понятно, это имеет какой-то смысл… Но вот к каким заключениям ты придешь?… – Она умолкла и со вздохом пожала плечами. Джонатан отвернулся и открыл дверь. Потом вдруг снова повернулся к Селии и медленно направился к ней. Взяв ее лицо в ладони, он долго смотрел ей в глаза. Потом тихо проговорил:

– Мне очень жаль, что я разочаровал тебя, дорогая. – Поцеловав ее, Джонатан резко развернулся и направился к двери; он знал, что Селия уже не заговорите ним.

Глава 19

– Ты выглядишь ужасно, Олбрайтон! Быстрее просыпайся, и мой человек почистит тебя и побреет.

Джонатан со вздохом открыл глаза. Перед ним стоял Каслфорд, причем герцог был уже вполне одет и бодр, хотя накануне выпил немало.

Чуть приподнявшись, Джонатан снова вздохнул и осмотрелся. В голове у него немного прояснилось, и он наконец-то сообразил, что лежит на софе в гардеробной герцога. На него тотчас же нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, и он болезненно поморщился.

Да, теперь он вспомнил все. Вспомнил, как, покинув Селию, направился к Каслфорду и как тот, поднявшись с постели и накинув халат, приказал лежавшей с ним женщине удалиться, а затем отвел позднего гостя в эту гардеробную. И тут они, беседуя, осушали один бокал за другим. А потом… Потом он, разумеется, уснул.

В очередной раз вздохнув, Джонатан провел ладонью по волосам – и замер.

– Что за черт?… – пробормотал он. – Что с моими волосами?!

Герцог весело рассмеялся.

– Я велел своему камердинеру подрезать их, пока ты спал. Сейчас все выглядит значительно лучше. Мой камердинер славно потрудился.

Джонатан пристально взглянул на приятеля:

– Ты слишком много себе позволяешь, Каслфорд.

– Но у тебя были ужасно длинные волосы. Я не мог допустить, чтобы меня увидели в городе с таким человеком… Уверяю тебя, ты поблагодаришь меня, как только увидишь себя в зеркале. Теперь женщины будут бегать за тобой по пятам.

Джонатан снова коснулся своих волос. Посмотрев в окно, спросил:

– А который час?

– Около девяти, – ответил Каслфорд, усаживаясь в кресло.

Джонатан со стоном откинулся на подушку. И тут вдруг увидел на ближайшем столике объемистый графин – они с Каслфордом прикончили его всего лишь несколько часов назад. Снова приподнявшись, он спросил:

– А ты что, совсем не спал?