Грешные души

— И долго это продлится? — горестно вопросил Забулдыгин.

— Почем я знаю! — огрызнулась Марина Ивановна. — Я же не врач!

— Но нельзя же так все время? — нервно выдавил Забулдыгин. — Надо хоть одеться, что ли…

Надеть удалось все, кроме трусов. Марина Ивановна даже смогла застегнуть на все пуговицы халатик. Светозар Трудомирович ухитрился облачиться в рубашку и брюки, даже сумел надеть туфли, но кое-какой беспорядок в его костюме все-таки присутствовал.

Пока они занимались акробатическими трюками, вновь явился Пузаков. Одна его рука была занята чемоданом, другая — плачущим Кирюшей.

— Папа! Мы же только приехали! — верещал мальчишка. — Не хочу в город!

— Молчи! — рявкнул Пузаков. — Посмотри и на всю жизнь запомни, какова была твоя мать! Она предала нас!

— Папа, — завопил Кирюша. — Видишь, мама уже не голая! И она больше не будет драться с дяденьками! Мамочка, пойдем с нами!

Растроганная Марина Ивановна инстинктивно рванулась к сыну, и Светозар Трудомирович завопил от боли.

— Та-ак! — Угрожающе шипя и приобретая в лице свекольный оттенок, Пузаков поглядел на незастегнутые брюки Светозара. — У них нет ни стыда, ни совести! Идем, Кирилл! Я сам буду тебя воспитывать!

— Мама! — упирался Кирюша. — Я не хочу с папой! Я хочу здесь отдыхать! В городе жарко!

— Идем, Кирилл! У тебя нет матери! — орал Пузаков.

— Идиот! — голосом раненой медведицы взревела Марина Ивановна. — Ты что, не понимаешь, что мы не можем расстаться?

— Как не можете? — опешил бухгалтер. — Не пори ерунды!

— Она права, — пролепетал Светозар. — Там, извините… что-то заклинило, заело…

— Мама! — крикнул Кирюша. — Отпусти дядю. Ты же его уже оттрахала! Пойдем домой…

— Сынок, — всхлипнула Пузакова виновато, — сыночек, я не могу! Я приросла к этому дяде.

— Где? — заинтересовался Кирюша, приглядываясь.

Забулдыгин прикрыл ладонью то, что просвечивало. Но Кирюша уже доставал перочинный ножичек.

— А давайте мы это разрежем? — предложил он так, будто речь шла о ленточке на торжественном открытии пускового объекта.

— Не-ет! — завизжал в испуге Светозар, обеими руками защищая драгоценное место.

— Это нельзя! — объявил неведомо откуда возникший Вовочка. — За это посадят. Потому что статья есть — за членовредительство!

Пузаков обрел дар речи и спросил, несколько смягчив тон и понизив голос:

— Вы это серьезно? Не можете? И что теперь делать?..

— Чего-чего, — деловито ответил многоопытный Вовочка, — «скорую» надо вызывать. Отвезут в больницу, сделают ампутацию!

— Сделают… что? — спросил младший Пузаков.

— Отрежут, — хладнокровно пояснил Вовочка.

— А почему мне нельзя? — поинтересовался Кирюша, поигрывая ножичком.

— Потому что ты не хирург. Такие операции только хирурги делают!

— Неужели? — упавшим голосом выдавил Забулдыгин. — Это правда?!

— Не знаю, — что-то соображая, пробормотал бухгалтер. Он отчего-то представил себе, как то же самое могло произойти у него с Сутолокиной. Уже от одной этой мысли Пузакова пробрал озноб.

— Боже мой! — Забулдыгин ощущал, что сейчас умрет.

— Мужайтесь, Светозар! — скорбно призвала Марина Ивановна, вынужденная обнять обмякшего директора. Вовочка тихо испарился.

Стоять все в той же позиции было утомительно. Пузаков нервно прохаживался по комнате, натыкаясь на мебель и мучительно размышляя, что делать дальше.

— Ну что ты ходишь из угла в угол? — проворчала Марина Ивановна. — Придумай что-нибудь!

— Я и думаю! — отмахнулся бухгалтер. — Может, еще само выскочит?

— Ну да-а… — плаксиво протянул Свето-зар, — у меня там все разбухло, как баклажан… Больно!

На улице послышался шум мотора, и через некоторое время в комнату, топоча, вошло несколько человек. Первым вбежал Вовочка, сияющий и довольный. Следом за ним шла, цокая каблучками, очень молодая девушка в белом халатике и высокой цилиндрической шапочке из белой крахмальной ткани, а за ней — два мужика с носилками. Девушка была бледна — похоже, это был ее первый выезд на «скорой».

— Ну, — девушка, напрягшись, придала голосу необходимую твердость, — где больной?

— Не да-амся! — завопил Светозар, почти физически ощущая, как скальпель хирурга будет отделять его от Пузаковой.

— Это не нас надо было вызывать, — заметил один из санитаров, — тут психиатрическая нужна.

— Они не психические! — обиженно воскликнул Вовочка и чистым детским голоском, доходчиво и очень простыми словами изложил всю историю болезни Забулдыгина и Пузаковой. Бледная девушка-врач густо порозовела, а уши даже приобрели приятный малиновый оттенок. Ее большие глаза растерянно хлопали: она была готова оказать помощь при переломах, вывихах, инсультах и инфарктах, но для такого случая явно не имела какой-либо инструкции.

— Тут слесаря вызывать надо, — глубокомысленно изрек санитар.

Вовочка опять куда-то исчез.

— Наверно, надо госпитализировать… — выдавила из себя юная целительница. — В моей практике такого не встречалось…

— И слава богу! — процедила Пузакова, не оборачиваясь.

С лестницы донесся дробный топот Вовочки, а следом тяжелые, но нетвердые шаги. Вовочка влетел с радостным криком:

— Привел!