Грешные игры. Освобождение

Хотя нет, вру. Уснуть уснула, но поспать удалось всего пару часов. Кошмары с участием покойной матери и смеющегося надо мной Тайлера, который стоял над гробом с косой в руках, преследовали всю ночь. И после этого подсознательного ужастика поспать мне не удалось. Не смогла. Не пережила бы еще один такой сон с участием мамы…

…и злого Тайлера, который глядел практически черными безднами то на меня, то на гроб.

С тревогой в груди встаю с кровати и иду на кухню. По привычке. Как раньше. Спотыкаюсь о сломанный плинтус, чуть не бьюсь головой о дверцу шкафа, которая неприятно заскрипела, в раковине лежал грязный половник, а на столе с шатающейся ножкой стояла тарелка с недоеденным куриным супом. Моим любимым, по маминому рецепту. И эта картинка снова напомнила о случившемся накануне.

Она не успела его доесть…

Я побежала в больницу сразу же, как только подкрепилась дома, хотя только даже поесть не смогла. Охрана уже пускала посетителей. Точнее, меня пустила. Дежурный врач, который в итоге оказался лечащим, дал все необходимое, чтобы войти и тщательно проинструктировал. Пациент не должен волноваться. Ага. Ему легко говорить, он не ссорился со своей мамой, а потом не разговаривал с ней много месяцев. Но все же я пообещала, что все будет в порядке.

Проснулась. Спокойно лежит на кровати. Лицо слишком бледное, волосы слегка растрепались после сна, синие круги четко видны под глазами. Веки медленно закрывались и открывались, словно не хватает сил даже на простое механическое движение.

Так больно видеть родного человека ослабленным, уязвимым. Доктор давно разрешил войти, но я все не решаюсь сделать первый шаг. Как я буду смотреть ей в глаза? Что скажу? Как она отреагирует на мое появление?

– Привет, – тихо произношу, переминаясь с ноги на ногу у двери.

Мама не сразу посмотрела на меня. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы повернуть голову и обратить на меня внимание. Вряд ли она меня ждала, хотя… В глубине души я хотела надеяться, что все же ждала.

Знакомый зеленый взгляд, который до этого казался чересчур тусклым, в какой-то момент засиял. Совсем ненадолго. На пару мгновений. Затем снова принял тот самый бледно-зеленый усталый оттенок. Именно такой взгляд я видела раньше по вечерам, когда мама поздно возвращалась с работы.

– Почему ты не на парах? – интересуется мама охрипшим голосом.

– Потому что ты здесь.

На самом деле мне дико повезло. С утра я позвонила декану и попросила пару отгулов. Он вошел в мою ситуацию, но просил долго не задерживаться, чтобы я успела всех догнать. Успею, куда денусь, и он это прекрасно знал, иначе внес эти дни, как прогулы, что могло бы стать поводом для отчисления.

– Ты должна учиться, а не просиживать время в больнице.

Проглатываю ее колкость и металлический тон. Он больше не оказывает того влияния, как раньше. Во-первых, я уже выросла и расширила жизненные границы, а во-вторых, мама не казалась стойкой. Особенно сейчас, беззащитно лежа в палате.

– Тебе нельзя волноваться. Со мной все будет хорошо.

– Как все будет хорошо, когда ты прогуливаешь учебу? Разве для этого мы столько старались пропихнуть тебя в Европу? Чтобы ты приехала при первой необходимости? Тебе учиться надо, а не мотаться туда-сюда и деньги бешеные тратить на перелет!

Дыра в груди, которая раскрылась еще в Лондоне со звонком из скорой, начала кровоточить. Ночью я старалась успокоиться, прийти в себя и пообещала не показывать маме свою боль. Только ей совсем не до этого. Даже в таком состоянии она думала не о себе, не о моих переживаниях, а о будущем.

О том самом треклятом будущем, которого может не быть без нее…

Я хотела сказать что-то в оправдание, хотела убедить ее, что декан вошел в мое положение и отпустил на пару дней. Я бы показала ей табель успеваемости, поделилась бы впечатлениями, с которыми уходила после пар. Но было поздно… Мы начали не с того и перешли в ту самую стадию, когда налаживать что-то бесполезно. Спрыгнули вниз на несколько ступеней. Поднимемся ли снова наверх?

Кардиомонитор быстро-быстро запикал. Несвойственно. И это ясно даже без знания устройства этого аппарата. Черт! Мама, что же ты делаешь? И что делаю я? Почему все происходит именно так?

В палату тут же вломились медсестры. Они окружили маму со всех сторон, пытались ее успокоить, а я… наблюдала, наверное, одно из самых ужасных зрелищ. Мама держалась за сердце, пока ее пытались привести в чувства, врач тут же влетает вслед на медсестрами и смотрел показатели с монитора. И вряд ли они предвещали что-то хорошее.