Грешные игры. Освобождение

Пустота в груди расширялась, становилась все больше, засасывая в себя все живое, уступая место чувству вины. Это я виновата, что не приехала, не проследила, не заметила проблем с сердцем.

– Так, дочурка, вы мне сейчас пациента угробите! – в палату влетает вчерашний дежурный врач.

Он тыкает что-то на экране, пока одна из медсестер вводит какие-то препараты через капельницу. А я не ухожу. Стою на месте у дверей, не смея пошевелиться. Так и не зашла в палату, как планировала. Прилипла к косяку, словно он мог спасти меня от бешеного водоворота эмоций. Даже не сразу слышу, как из монитора начали доноситься нормальные, размеренные звуки, а доктор тут же оказался возле меня.

– Софья Петровна, пройдемте со мной, – скорее приказывает, чем просит, хотя я такому не удивлена. Обещала еще вчера, что не буду волновать маму, а в итоге все обернулось не самым лучшим образом. По крайней мере, для нее.

Прости меня, мама… Прости…

– У меня к вам печальные новости, – начинает мужчина, как только мы прошли в его кабинет и уселись на свои места. Он – за стол, а я напротив него на жесткий стул. – Аортальный клапан в сердце вашей матери перестает выполнять свою функцию. Его нужно заменить как можно скорее.

– Как перестает? – тут же спрашиваю я. – У мамы никогда не было проблем с сердцем.

– Они могут проявиться не сразу. Это может быть осложнение после болезни или предрасположенность. В вашей семье у кого-то были подобные проблемы?

Были… Бабушка как раз умерла из-за этого…

– Да.

– Вот о чем и речь. Вашей маме стоило перестраховаться заранее и проходить обследования. Теперь без операции не обойтись

Он подробно объяснил состояние матери на текущий момент. Выразился известной мне терминологией, показывал картинки, больше похожие на учебные, а еще добавил, что тянуть с этим нельзя. Еще вчера ночью, когда я ворвалась, он спрашивал, готова ли я к летальному исходу мамы. Ответ, как вы поняли, был отрицательным.

– Я могу записать вас в очередь, но сами понимаете, ждать придется достаточно долго.

– Сколько?

– Два-три месяца. Но в вашем положении я бы не советовал ждать. Ваша мама может просто-напросто не дожить до нее.

Меня прошибает током от этих слов. От осознания, что жизнь родного мне человека может в один прекрасный момент прерваться. А я ничего не смогу с этим поделать. Или смогу?

– Сколько это будет стоить? – задаю главный вопрос, который решит все и сразу.

– Около трехста тысяч рублей. Все зависит от выбора нового клапана и от клиники.

Стоит ли говорить, что эта сумма неподъемна? Думаю, нет. Это очевидно. У нас никогда не водились такие деньги, даже учеба в Англии далась материально легче. Но дело сейчас не в этом. Дело не в обучении, работе и заработке. Сейчас стоит вопрос жизни родного человека. Либо я из кожи вон лезу, чтобы помочь маме выжить, наплевав на мечту всей своей жизни, либо дать ей умереть.

И выбрала я точно не второй вариант.

Только как достать нужную сумму? Где взять деньги? Страховка? Покроет ли она? Ах да, здесь другая система…

– Не переживайте, мы поможем написать прошение, побегаете по благотворительным фондам, может, квоту в столице дадут.

Квота? Какая к черту квота? Нам никогда в жизни ее не дадут. В этом случае работают только связи, которых у нашей семьи нет. Я никогда в жизни не соберу столько, даже если сутками буду работать в кофейне около общаги. Остаются благотворительные фонды.

– Думаете, благотворительный фонд оплатит мамину операцию? – спрашиваю с надеждой в голосе. С той самой, которая должна умереть последней.

– Очень на это надеюсь. Держите список, возможно, они вам помогут, – мужчина достает из тумбочки лист А4 и протягивает мне. – А пока идите домой и приходите вечером. Вашей маме вкололи успокоительного, сейчас ей не до переживаний.

– Спасибо вам.