Грешные удовольствия

С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом она опустилась в воду и стала барабанить пальцами по краю ванны.

Джеймс встал на колени сзади и взял ее руки выше локтя. Она непредсказуема, и ему лучше быть настороже, но он был твердо намерен, так или иначе, покорить ее.

Бренна напряглась, но не стала сопротивляться, когда он начал намыливать ее плечи. Вот и хорошо, подумал он. По крайней мере, она уже не пытается противостоять ему физически.

Джеймс понюхал мыло. Оно было плохого качества, с резким запахом и совсем не годилось для знатной женщины. Он положил мыло на пол и решил, что будет мыть ее одними руками.

Его пальцы заскользили по ее шее и вниз по позвоночнику.

— Расслабься, девочка. Хотя бы сейчас доверься мне.

Глава 13

Довериться ему! Как бы не так. Бренна просто кипела от ярости, пока пальцы Монтгомери двигались вниз по ее позвоночнику. Она выскочила бы из ванны и набросилась бы на него, если бы только это помогло.

Но он был слишком большой и сильный. В общем — мужчина.

Муж навис над ней, и его огромное тело с широкой грудью и длинными мускулистыми ногами заслонило все, что было в комнате.

Бренна соскользнула пониже в воду и положила голову на край ванны. Ее раздражало, что приходилось подчиняться его воле. Она планировала изложить свою точку зрения с известной долей достоинства, а вместо этого напала на него, как дикий зверь. Но весь прошедший месяц она с каждым днем все больше боялась, что так и проживет остаток своих дней в этих цепях — грязная, измученная и беспомощная.

Когда он провел своими огромными руками по ее плечам, Брекну охватило отчаяние. Она ненавидела себя за то, что эти прикосновения были ей приятны. Мозоли на кончиках его пальцев царапали ей кожу, но они словно отчищали ее от грязи. Неужели она так низко пала, что ей приятны прикосновения врага?

Он сказал, что у этого вечера может быть лишь одно окончание. Скорее всего, как только она будет вымыта, он набросится на нее и осуществит их брачные отношения, закончив то, что он начал несколько недель тому назад.

Как она его ненавидит! Ненавидит!

Поклявшись себе, что встретит свою судьбу достойно, Бренна начала представлять себе, какой будет ее жизнь в монастыре в Италии, когда ей удастся сбежать.

— Мне очень жаль, девочка. Правда, жаль.

Негодяй. Лгун.

Но он не торопился с мытьем, как она предполагала. Он неторопливо тер ее спину и плечи снова и снова, и она начала понемногу расслабляться.

— Я знаю, что ты мне не веришь, но я не собирался отсутствовать так долго и оставлять тебя в кандалах. Дождями смыло два моста, так что нам пришлось ехать в объезд дальней дорогой. Мы два раза попадали в засаду. Потом две лошади, поскользнувшись на раскисшей дороге, сломали ноги, так что нам пришлось идти пешком, пока нам не удалось нанять новых лошадей. Я послал домой человека, которому дал ключ от цепей, но позже мы нашли его на дороге мертвым.

Она не поверила ему, но все же его слова были как бальзам на сердце.

— Прости меня, Бренна, — он поцеловал ее в плечо, уколов отросшей щетиной.

Он не побрился. Это о чем-то говорило. Все в этом человеке всегда было идеально — от складок на одежде до безупречного блеска сапог. А сейчас он вернулся и был таким же грязным к неопрятным, какой чувствовала себя она.

— Мне очень жаль, Бренна, — бормотал он, касаясь губами ее плеча.

Он массировал ее руки и ноги, медленными движениями протер складки между пальцами. Несмотря на то, что она была голой, он ни разу не дотронулся до ее плоти. Его пальцы оставались на спине и руках.

Мало-помалу Бренна начала чувствовать, что поддается его чарам. Он продолжал шептать ласковые слова у самого ее лица и шеи, и от его дыхания начинало покалывать кожу. Она уже не могла думать ни о чем другом, как только о том, что он рядом. Он взял ее руку и стал осыпать короткими поцелуями запястье в том месте, где были наручники. Кожа уже не была красной и не чесалась.

Бренна почувствовала, что тело полностью расслабилось.

Она села, не желая ощущать эти чувственные прикосновения, тем более — наслаждаться ими. Этот человек принес ей слишком много горя. На какое-то мгновение Бренне захотелось, чтобы ее спина была в шрамах от кнута, чтобы запястья и щиколотки были воспаленными от цепей, — для того чтобы доказать, какой он ужасный и злобный.

Но она знала, что ничего этого не было. Она была грязной, и больше ничего.

Монтгомери наклонился над ванной и, опустив руки в воду и, просунув их ей под спину и колени, без всяких усилий поднял из ванны. Вода намочила его рубашку, а она вдруг почувствовала себя незащищенной от того, что она голая, а он одет.

Бренна напряглась, но потом заставила себя расслабиться. Мужчина, который так долго ее массировал и снизошел до того, чтобы объяснить, а потом и извиниться за свое долгое отсутствие, не может причинить ей вред, каким бы большим и сильным он ни был.

Джеймс понес ее к кровати и, раздвинув полог, положил на постель. При мысли о том, что ее ждет, у Бренны засосало под ложечкой. Предвкушение боролось со страхом. Вдруг будет больно? Ведь его плоть огромна. Бренна сглотнула.