Грешный

— Даже не поведаешь свою историю? — Рина… Её это убьет. — Как тебе удалось провернуть свои похороны?

Руками машет своим помощникам, и они, словно по невидимому сигналу, подхватывают меня и усаживают на стул.

— А ты так и не понял и даже не проверил всё? У меня была сестра-близняшка, преданная, как собака, Бен об этом не подозревал, — женщина садится напротив, в её зелёных глазах сверкает ненависть, как острый нож. — Мне нужно было сбежать, невозможно было одновременно управлять бизнесом и изображать хорошую мамочку-копа. Так что я её убила, а сама вернулась к своим обязанностям, вновь погрузившись в мир лжи и интриг.

— Ты хотела убить мужа… Ладно он, но Рина, — сжимаю челюсть, зубы наливаются готовностью раскрошиться от злости и предательства. В ней нет остатка человечности, только холодный расчёт и бездушная решимость. В этом жестоком зрелище, где любовь обернулась ненавистью, всё становится ясно: в её мире нет места слабостям. — Зачем?

— Бен начал мешать моим планам, сначала думала его убрать быстро, не привлекая внимания, но это не мой стиль, и решила действовать более изящно. Сначала с помощью некоторых знакомых стала детективом, а потом влюбила в себя Бена, — женщина смотрела сквозь меня, — но я забеременела… Чертова девка Рина всё испортила. Ты считаешь меня монстром… Но мне нравилась эта девчушка, но ты и мой ублюдочный муж начали портить мою игру. Выход один: убрать вас с дороги, а после того как она связалась с тобой, она больше мне не дочь. Лишь пешка, которую я уберу с дороги.

— То что Шон её пытал, твоя идея?

— Это было её наказание за связь с тобой.

Прошло уже семь долгих дней. Каждый день слышу шаги, но это всего лишь охрана, проверяющая камеры и разносящая еду. Тишина и одиночество стали моими постоянными спутниками.

Меня убьют, было понятно, а после займутся моей девочкой. Не позволю этой суке и на шаг приблизиться к ней. Убью голыми руками, и плевать, если она потом возненавидит меня.

Глава 38. Предать может кто угодно

Рина (Анна).

— Что там произошло? — голос предательски дрожал, пока отец перевязывал его рану, его руки тряслись, а глаза были полны тревоги и страха.

— В нас врезались, но всё было четко спланировано. Когда я пришел в себя, увидел, как пара здоровяков несут его к машине. Рина, мне очень жаль, но я обязательно найду его. Я не успокоюсь, пока не сделаю всё возможное, чтобы вернуть его.

Рука отца крепко сжала мою, словно защищая от бушующей стихии, принося тепло и спокойствие. В голове царил полный хаос, мысли метались, как листья на ветру, отказываясь складываться в единую картину.

Алистар, он… Боже мой, сколько ещё сможет прожить мой сильный и любимый мужчина? Сколько времени ему ещё отведено?

В дом влетает Колл, даже не удосужившись поздороваться. Отец, не теряя ни минуты, успел налить мне успокоительное, а сам вместе с Коллом направился в кабинет Алистара. Они обсуждали произошедшее, их голоса эхом разносились по всему дому, наполняя воздух напряжением и тревогой.

Проснулась уже поздним вечером, когда за окном царила глубокая тьма. Отец сидел на кухне, нервно попивая кофе и сосредоточенно просматривая что-то на ноутбуке. Его глаза были полны тревоги и усталости, но, услышав мои шаги, он мгновенно ободряюще улыбнулся. Он хотел сказать: «Не переживай, всё будет хорошо».

— Что-нибудь удалось выяснить? — Я подошла к отцу, который внимательно изучал видео с регистратора в машине. Последнее, что увидела, как моего мужа грубо закидывают в багажник, словно мешок с картошкой. Машина мгновенно исчезла с радаров, оставив меня в полной растерянности и страхе.

— Рина, Колл лично проверяет все камеры на пути, задействованы все доступные ресурсы. Его ищут по всему городу.

— Хорошо, — мне протягивают кружку теплого молока. Как в детстве, отец всегда так делал, когда я была расстроена.

— Рина, иди ложись, — Анджела заходит на кухню, — тебе нужно отдохнуть.

— Я не могу, — ответила я, чувствуя, как сердце сжимается от беспокойства. — Мне нужно быть здесь. Я не могу оставить его одного., - Отец мерно покачал головой, его голос стал более убедительным.

— Ты не поможешь ему, если сама рухнешь с ног. Мы найдем Алистара, обещаю. Но сейчас ты должна позаботиться о себе.

Он прав, но чувство безысходности заполонило меня. Мысль о том, что Алистар может страдать, заставляла пульс биться быстрее. Я огляделась, согрета уютом кухни, но этот уют казался фальшивым, когда в сердце была холодная пустота.

— Хорошо, — наконец признала я, хотя внутренний голос продолжал протестовать. — Но я остаюсь на связи. И если появится хоть какая-то информация, я должна быть первой, кто её услышит.

Отец кивнул, и его взгляд потеплел, словно лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь облака. Он сделал всё возможное, чтобы его голос звучал уверенно и успокаивающе, словно шелест листвы в безветренный день.

Неделя… Целая неделя прошла, а его так и не нашли. Боль в сердце была невыносимой, словно его резали на куски. Семь долгих суток, сто шестьдесят мучительных часов, десять тысяч бесконечных минут…