Грешным делом

Смотрите, это наша городская танцплощадка. Она расположена в живописном месте, недалеко от городского водоёма «Ангстрем». Ангстрем, вообще – это такая устаревшая внесистемная единица длины, названная в честь шведского физика Андерса Ангстрема. Я думаю, вся беда нашей электронной промышленности в том, что в ней всё устаревшее от названий до самой техники. Но всё равно всё тут у нас связано с физикой и математикой, поэтому встретить такие названия, как «элион», «микрон» или «дейтон» среди наших ведущих предприятий, это нормальное дело. Но надо сказать честно, нам с друзьями физика по барабану. Мы ей не увлекаемся. Мы увлекаемся музыкой, причём классической.

Возможно вы думаете, что классическая музыка, это Бах, Григ, Шопен, Бетховен и Моцарт. Нет, для нас классика это «Дип Пёпл», «Куин», «Лед Зеппелин», «Скорпионз» и «Суит». А, например, «Секс пистолз», «Сид Вишес» или не дай бог «Зе клэш» это уже модерн, то есть совсем не классика.

Что до меня, то я не расстаюсь с любимым «Дип Пёплом» даже на улице. Вот и идя на танцы, я прихватил с собой плёнку «Мэйд ин Джапан». Площадку танцверанды, как в пьесе Шекспира, у нас окружает лес, вроде Бирманского. Просто там наступает он, а здесь наступаешь ты. Туалетов рядом с танцверандой нет. Народу на танцплощадке – яблоку упасть негде. Вот все и ходят в лес по большому и по-маленькому. Шумят наверху листья, будто аплодируя нашей находчивости.

Отлив в лесу с друзьями, мы покупаем билеты и, показав их контролёру, осторожно заходим внутрь. Осторожно, потому что среди танцующих встречаются очень опасные типы. Одни братья Люгеры чего стоят – Боря и Дима. Они спортсмены, занимаются боксом и их лучше обойти стороной. Стоит нечаянно задеть кого-то из них, – и ты вместо танцев уже сползаешь по стене, теряя сознание. Хук у обоих братьев, что и говорить, сумасшедший!

«Хэндз ап, бэби, хэндз ап!», звучит из колонок и подчиняясь команде, вся танцверанда начинает вскидывать руки. Вообще –то, репертуар здесь утверждён городским комитетом комсомола и вносить сюда что –то новое не разрешается. Но мы часто приносим из дома плёнки с записями, и вот уже диск-жокей, коротко стриженый увалень, поддавшись на наши уговоры ставит на магнитофон «Смок он зэ вота» группы Дип Пёпл. Одна из дорожек запорота, в колонке хрип, диск –жокей, ругаясь, уводит запись в моно, а мы всё равно кайфуем, потому что услышать здесь Дип Пёпл всё равно что верующему в басурманском плену услышать евангельское пение.

После танцев мы вместе с друзьями идём домой. Мои друзья в то время – это рыжий здоровяк Витя Эгер, Тарас Зимкин и Серёга Кротов, по прозвищу Сюзи Кротофф. В городском парке на веранде играет джаз банд, которым руководит отец Тараса – Авангард Зимкин.

Подойдя к отцу, так чтобы тот его видел, Тарас поднимает руку в радостном приветствии. Отец благодушно кивает сыну в ответ. Папа у Тараса, Авангард Эфраимович Зимкин, музыкант, но не простой, а руководитель единственного у нас в городе профессионального инструментального коллектива. Мы очень гордимся тем, что у Тараса такой маститый отец. Тарас и сам неплохо играет на разных инструментах. Вечерами мы собираемся у него дома, чтобы в три гитары снять новую песенку, что -нибудь типа «Because your mama don’t like me» Сюзи Кватро. Наигравшись от души, мы садимся и начинаем мечтать.

– Вот бы найти хорошую аппаратуру! – Говорит Эгер.

– И зал, – подхватывает Тарас. –Небольшой зальчик, мест на триста.

– Ещё студию, -киваю я.

– Слушайте, а давай так запишемся! – Предлагает Витя.

– Как это «так»? – Не понимаю я.

– Да просто на магнитофон!

А, ведь, правда! Мы живём в городе, где производится чуть ли не единственный в стране портативный магнитофон. Ну, конечно, ещё портативный магнитофон производят в Воронеже, но мы делаем вид, что наш лучше, хотя название одинаковое – «Электроника».

За тарасиковскую катушечную «Рузу» мы не боимся. Ведь мы живём в городе физиков. Все наши друзья имеют у себя в доме запас транзисторов, резисторов, конденсаторов и иного технического барахла, которое они притащили в качестве сувениров с завода. Даже если у нас не будет чего -то для записи, мы попросим и нам сделают! По дружбе. Или из любви к искусству.

На следующий день мы с энтузиазмом принимаемся записывать наш новый хит, превратив на время комнату Тараса в студию. Аппаратура – магнитофон и микрофон, установлены в коробке из под телевизора для акустики. Нужные провода мы скрутили руками – даже паять ничего не пришлось! На наших акустических гитарах установлены звукосниматели. Настроены они так, что у Вити его акустическая гитара будто с фусом, у Тараса она просто громко играет, а вот мой бас получился ни то, ни сё, а что –то посередине, потому что низов не хватает. Играем мы рок –н-ролл. В ми мажор. Я визжу так, что стрелки индикатора на магнитофоне зашкаливают.

– Класс! – Восхищённо говорит Эгер, когда мы откручиваем плёнку и прослушиваем запись.