Грета Гарбо и ее возлюбленные

Сесиль отправился в Лондон, чтобы поработать, послоняться по антикварным лавкам и побывать в театре.

Дома, в Бродчолке, работа продолжалась:

«Как бы я хотел, чтобы ты приехала и сказала свое веское слово!

Пожалуйста, мой дорогой молодой человек, черкни хоть пару строчек своему пылкому поклоннику. Если тебе не о чем писать, будь добра, ответь хотя бы на следующие вопросы:

Ты срезала плющ?

Ты делала упражнение на канате?

Ты уже сильнее загорела после моего отъезда?

Спишь ли ты достаточное количество времени?

Тебе снятся сны?

Как поживает мадам Эльба?

Досаждали ли тебе какие-нибудь «черно-белые» неприятности?

Ты гуляешь часами вдоль берега?

А в горах?

Навещаешь ли ты время от времени ясли?

Помнишь ли ты, как упал молодой человек?

А как бедная старушка упала возле «Мейси»?

А помнишь пса на Третьей авеню?

А пса в галерее Парк Бернет?

А кошку в ресторане?

Все это для меня крайне важно. А еще я хотел бы знать, как ты себя чувствуешь и все ли у тебя в порядке».

* * *

Весна все сильнее давала о себе знать. Сесиль грелся на солнце, сидя на террасе своего дома и почитывая книги о Гейнсборо. Он понемногу писал, а также следил за прополкой сада. То есть занимался почти тем же, думал он, что и Гарбо. Страница за страницей, Сесиль описывает свою возрастающую привязанность к дому и связанную с ним деятельность. Битон метался между Солсбери и Лондоном, стал частым зрителем на театральных и балетных спектаклях. Его принимали у себя члены королевской семьи, он постоянно искал новых ощущений. Некоторые из его писем Гарбо приоткрывают нам ту жизнь, какую ей пришлось бы разделить с Битоном, живи она в Лондоне.

«Я пошел посмотреть одну пьесу о любовных увлечениях друг другом юношей. Она оказалась довольно наивной мелодрамой, но зрительская аудитория, состоявшая в основном из мужчин, у которых, по всей видимости, не было никаких любовных увлечений после школьной скамьи, просто умирала от восторга и ностальгии. Но что сделало вечер особенно интересным, так это присутствие королевы Мэри — вся в белом горностае и бриллиантах, она сидела в ложе с братом и принцессой Алисой. Старушка за последнее время совершила набег на все небольшие театрики, и если в одном из них идет какая-нибудь скандальная пьеска, ее непременно там встретишь!

На днях я прочитал в газете: «Королева Мэри в пятницу посмотрела «Кровь кабана и Чемерицу» в театре «Болтон». Во вторник она, затаив дыхание, наблюдала, как развиваются события в спальне частной школы. Лучшей чертой этого вечера было поведение публики. Все присутствующие радостными возгласами приветствовали появление королевы-матери, после чего занавес взмыл вверх и всю оставшуюся часть вечера до самой последней минуты никто не обернулся и не принялся ее разглядывать. Я действительно впечатлен тем, как себя ведут самые обыкновенные люди. После спектакля старушка помахала рукой и улыбнулась, и ей, несомненно, понравилось, что она привлекла к себе всеобщие взгляды перед тем, как сесть в ярко освещенный «даймлер», однако на протяжении всего спектакля ей разрешили побыть обыкновенной зрительницей.

На следующий вечер я отправился в Ковент Гарден послушать «Травиату» (присутствовала принцесса Маргарита). Там у них новая «дама с камелиями» по имени Шварцкопф, у нее приятная внешность и хороший голос. Я раньше ни разу не слышал эту оперу. Это же событие!

На следующий вечер группа моих приятелей организовала небольшой обед, чтобы вернуть долг гостеприимства, оказанного нам в Париже у Даффа и Дианы Купер. Вечеринка состоялась в закрытом зальчике в «Ритце», каждый из нас заплатил по паре гиней, а Дафф в своей речи сказал, что присутствует на лучшем обеде со времен предпоследней войны. Накормили нас замечательно. Устрицы, которые намного лучше и не идут ни в какое сравнение с американскими; рыба в особенном соусе, с грибами и тому подобное; молодые побеги аспарагуса и шоколадное суфле. Вино лилось рекой. Сигары. Блещущие остроумием речи. Ты была бы в восторге. Все это чем-то напоминало 18 век, все казались такими довольными и уверенными в себе. Все это было столь не похоже на Америку, как и те устрицы.