Грета Гарбо и ее возлюбленные

«Несколько лет назад, в кафетерии какой-нибудь голливудской киностудии, вам нередко могла попасться на глаза надутая, угрюмая блондинка, сидящая за столом в полном одиночестве. Она с трудом могла объясниться по-английски, почти все окружающие были ей ненавистны, вид у нее самой был самый что ни на есть жалкий, впрочем, так оно и было. В Голливуде она появилась совсем недавно и имела всего два платья, две шляпки, одну смену белья и ни единого друга. Звали ее Грета Густафсон, короче, Гарбо. Она нередко бывала одна-одинешенька. Приехала она из Швеции и, подобно многим своим соотечественницам, была блондинкой со светлыми ресницами, то есть едва ли не альбиноской. Выглядела она какой-то нечесаной, и вообще вы бы не заметили в ней ни капли светского лоска. Правда, она неплохо получалась на фотографиях, и компания частенько использовала ее для рекламных фото, на которых она позировала в гротескных позах и нарядах. Для придания картинке изюминки они обязательно выищут какое-нибудь абсурдное животное из бездонных запасников реквизиторской. На подобных фотографиях у этой молодой женщины появлялось некое редкое необъяснимое качество. Вскоре она значительно улучшила свою внешность: стала краситься резко и непривычно, но по-своему весьма привлекательно — густо подводя веки, а брови выщипывая в форме усиков бабочки. Она напоминала одну из тех бледных обитательниц подводного мира, некую эфемерную русалку или наяду, мелькнувшую в дрожащем зеленоватом свете морских глубин, с длинными волнистыми волосами и обилием перламутровых раковин. Сегодня эта молодая женщина — та самая Гарбо, как теперь ее все называют — являет собой самую знаменитую в мире фигуру. Найдется ли кто другой, кто затмил бы ее магнетизм, ее полную романтики или экзотики личность? Мы еще не имели другой, столь же привлекательной во всех отношениях звезды. Грета Гарбо по праву зовется королевой Голливуда, ее гонорары баснословны, ее слово — закон. У нее округлое лицо с заостренными чертами, ее рот широк и похож на нож. У нее крупные зубы, похожие на хорошо подобранные по размеру жемчужины, глаза у нее светлые, а ресницы столь длинны, что когда Гарбо закрывает веки, то они касаются ее щек. Цвет ее лица поражает какой-то неземной белизной и столь нежен, что кажется, будто у нее кожа на один слой тоньше, чем у других людей, и поэтому стоит ей слегка нахмуриться, как это тотчас становится заметно. Своими плавными томными движениями она скорее напоминает пантеру или русалку и пусть она высока ростом, с крупными руками и ногами — есть в ее внешности нечто от эльфа. Сколь загадочно прекрасна была она в роли бедной сироты — ее первой крупной роли в немецком фильме «Безрадостный переулок». Воистину, такой красоты мы еще ни разу не видели. Она походила на бледный вьюнок, и ее игра была столь проста и столь трогательна, что у вас тотчас возникал вопрос: «Так почему же ни одна другая актриса не играла так до нее?» Ее улыбка казалась такой естественной и искренней. Что может быть проще, чем так улыбаться?

И тогда Голливуд вспомнил о ней и обнаружил, что она может стать самой сладострастной любовницей в мире, что она умеет целоваться лучше, чем кто-либо другой, в избытке наделена притягательностью. Она появилась в таких фильмах, как «Плоть и дьявол», «Искусительница», «Любовь», «Поцелуй», «Влюбчивая женщина», «Загадочная женщина». Молодой офицер, в форме руританской[2] армии и в перчатках, кивком кланялся ей и целовал ей руку, затем они смотрели друг на друга полузакрытыми глазами, приоткрыв рот и с подрагивающими ноздрями, после чего следовал крупный план страстных объятий.

Вся ее кинороль стала лишь мимолетной фазой ее существования, которая, как вам кажется, началась и закончится вместе с ней. С ее чуть безумной внешностью, с глазами, в которых читаются какие-то странные мысли, и усталой улыбкой, она — воплощение леонардовской Джоконды: ясновидящая, которая, будучи наделена некой только ей известной мудростью, знает и видит все».

«Мои отношения с мужчинами куда романтичнее, нежели с женщинами»

Интимная жизнь Сесиля Битона началась в Хэрроу с близких отношений с Эдвардом Ле Басом. Сесиль позже признавался, что в школе был довольно женственным и нередко пользовался пудрой и губной помадой. Он рассказывал Гарбо, что отец однажды ужасно рассвирепел, поймав его «накрашенным», и в наказание запер на целый день в комнате.

После Хэрроу Сесиль познакомился с Керлом Ленгом. Этой дружбе суждено было стать одним из многих обреченных увлечений Сесиля, поскольку Ленг уже повстречал Роберта Готорна Харди, ставшего ему до конца дней самым близким другом.