Грета и Стеклянное Королевство (ЛП)

Грета вздрогнула. Неужели ему действительно надо было проходить через это?

— И долгие столетия мы обвиняли человечество за это проклятье, но мы были неправы в этом, — он замолчал для большего эффекта. — Я был неправ в этом. Человечество — это не то зло, о котором нас так долго предупреждали. В действительности появился один человек. Этот человек, — он взял ее за руку, — который освободил Милену от зла Аграмона и пробудил Милену от морозной спячки, — казалось, он пронзал каждого в толпе своим тяжёлым острым взглядом, каждого, кто посмел бы противоречить.

По залу пошли ахи и ропот, и скоро все загудели снова.

Вперёд выступил король Линдер, указывая на Айзека.

— Как ты пришел к выводу, что Великая Мать вернулась на Милену, если земля все ещё покрыта льдом как обычно, а непрекращающийся снег продолжает идти даже сейчас? Этот человек околдовал тебя! — он описал яркий круг, скручивая пальцами концы своей бороды и сверкая глазами в обещании неприятностей. — Она освободила демона, который был надёжно спрятан сотни лет, а теперь околдовала короля гоблинов, чтобы распространить на нас своё дьявольское влияние! — завопил он.

Айзек поднял руку, чтобы восстановить тишину. Выкрики стихли, но не смолкли окончательно.

— Великая Мать вернулась к нам.

В дальней стороне зала отворились двери. Внезапно, одна за другой в зал стали заходить горничные-гоблины с чем-то в руках. Грета заморгала, чтобы рассмотреть, что они вносили.

Цветы!

Они стали раздавать их всем присутствующим, и идеальным отрепетированным жестом одна из горничных передала Айзеку огромный букет. Он протянул его Грете с таким беззащитным взглядом, что потрясло ее до глубины души.

Нет. У нее не было сожалений из-за того, что она осталась.

Она аккуратно взяла букет, пребывая в полном удивлении.

— Спасибо, — прошептала она. Она не осмелилась сжать букет. Стебли цветов казались такими тонкими и хрупкими в ее руках, самая хрупкая вещь за последние годы.

Он склонился и запечатлел поцелуй на ее губах прямо тут, перед всеми, хотя не то чтобы многие заметили во всеобщем ликовании.

Бутоны были маленькими и нераскрывшимися, но они были настоящими. Она поднесла их к лицу. Запах тоже был настоящим. Невозможно понять, насколько тебе чего-то не хватает, пока это не окажется перед тобой. Сильный аромат защекотал ее ноздри, стоило ей вдохнуть запах цветов; он причинил ей боль, заставив вспомнить, что свой дом она потеряла.

Грета никогда не видела цветов на Милене. Ни одного. Ничто столь хрупкое и красивое не смогло бы выжить в жестоком и проклятом мире Милены.

— Откуда они? — прошептала она, гадая, могла ли где-то тут быть спрятана тайная королевская теплица.

— Здесь снег ещё продолжат идти, но дальше к югу перемены уже заметны. Лёд тает, воздух становится теплее, — он действительно видел молодые зелёные побеги, проклевывающиеся сквозь землю? — Я бы тоже не поверил в это, но, кажется, идёт весна.

Весна. Могло ли это быть правдой? Она ухмыльнулась.

— Ты знаешь, что это означает?

Он кивнул.

— Проклятье разрушено. Это значит, что Милена может измениться, и ее люди могут изменяться. У них больше нет причин не принимать тебя теперь.

Ей было крайне неприятно указывать ему на очевидные вещи и омрачать его ожидания, но даже если солнца согреют Милену, и станет настолько жарко, что вокруг окажется множество оттаявших озёр, и можно будет носить только бикини, все равно найдутся те, кто скажут, что жара — это просто ещё одно проклятье, и обвинят в этом человека. Всегда найдется что-то, какая-нибудь причина для ненависти.

Но что, если он был прав? Что, если они двое смогли бы побороть ненависть, стать толчком для перемен и жить настоящей жизнью, нормальной жизнью, вместе?

Голос Айзека загремел, когда он вновь встал и завладел всеобщим вниманием.

— Во времена наших предков короли и королевы Милены являлись перед Великой Матерью в стремлении получить ее одобрение своего выбора пары. Но сломленное проклятье и является знаком, что Великая Мать уже одобрила мою королеву, почему я не прошу ничьего одобрения, чтобы объявить ее своей.

Он повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза.

— Я не спрашиваю ни у кого, кроме тебя.

У нее перехватило дыхание. Зрение помутилось. Королева? Это была не та решительная речь, которой она ожидала. Внезапно, на ее плечи свалился груз чертовски большой ответственности, и ей стало трудно дышать.

Весь зал замер в ожидании ее ответа. Выражение лица Айзека тоже посуровело, пока он ждал. Он видел ее неуверенность, но она не могла облегчить это для него, не могла, если хотела оставаться честной по отношению к самой себе.

— Айзек, это… — она даже не знала…

Она потянула за подол его камзола, пока он не наклонился. Она еле слышно прошипела:

— И как скоро будет свадьба или коронация, или что ты там планировал?

Проблеск веселья разрушил жёсткость в его взгляде, пока он смотрел на нее после своего заявления.

— Ты действительно веришь, что кто-то сможет заставить неукротимую Грету, охотницу за головами, что-нибудь сделать до того, как она будет готова? Даже я?