— Я в порядке. Ничего страшного не произошло, — настойчиво проговорила она приглушённым голосом.
Она почувствовала его движение и поняла, что он обернулся на Сиону в поисках подтверждения.
Грета ущипнула его за руку.
— Это был всего лишь сон, — сказала она. Девушка не хотела, чтобы он беспокоился за нее. Она и так доставляла ему достаточно проблем в последнее время.
— Да, — наконец согласился он тихим голосом. Он оперся подбородком ей на макушку. — Просто сон.
Но они оба знали, что это было нечто большим.
Однако никто из них бы и не сказал об этом, потому что в этот миг намного важнее было то, что его прикосновение заглушало лёд ее воспоминаний. Он не отпускал ее, она и не хотела, чтобы он отпустил. Она таяла рядом с ним и позволяла его силе быть стеной между ней и страхами, душившими ее неделями. Это было слабостью, за которую она отругает себя позже, но сейчас, она была слишком напугана, чтобы заботиться об этом.
Сиона прочистила горло, а Грета автоматически отпрянула, но руки Айзека лишь сжались крепче и не позволили далеко отодвинуться.
— Будут ещё какие-то распоряжения? — спросила Сиона.
— Она в порядке. Ты можешь теперь идти, — бросил он приказ через плечо.
Грета ткнула его в живот, а он проворчал:
— Но я… благодарю тебя за твоё содействие.
— Да, мой король.
Грете показалось, что губы Сионы дрогнули прежде, чем она отвернулась, чтобы уйти.
— Сиона, — позвала Грета. — Ты не могла бы, пожалуйста, оставить дверь немного приоткрытой?
— Надеюсь, ты насладишься лучшими снами оставшуюся ночь, данем, — пробормотала она, и, с чуть заметным кивком, гоблин-охотница оставила Грету и Айзека наедине.
Теперь, когда в комнату просочился маленький луч света, Грета смогла увидеть выражение лица Айзека, когда он смотрел на нее.
— Не хмурься так, — сказала она, потом дотронулась рукой до его лба, чтобы разгладить морщинки. Они ещё не особенно много говорили о событиях во время затмения. Ни о Вайате и о других человеческих мальчиках, ни о битве в крепости Аграмона. И в особенности не говорили о темной силе, пробравшийся в Грету, когда она вышла из портала. Но обеспокоенность в его глазах говорила о том, что им это было необходимо.
Он перехватил ее руку и стал целовать пальцы, выписывая круговые узоры на ее спине своей другой рукой. Его грудь вздымалась с каждым глубоким вдохом так близко к ней, что и она двигалась вместе с ним.
Она была зачарована. Его прикосновения все ещё были чем-то новым для нее, ее тело требовало полнейшего внимания к тому, что происходило. Это походило на благоговейный трепет. Его руки были слишком большими для чего-то изящного, но, казалось, что с ней он хотел попробовать. Ей следовало напомнить ему, что она могла справиться с его силой и мощью, что она не хрупкий цветок, который нужно защищать. Но это можно сделать и позже.
Она посмотрела за него на дверной проем. Была глубокая ночь, и он сидел в ее комнате на ее кровати, но кто угодно мог пройти мимо и увидеть их вместе. Все здесь уже ненавидели ее и за то, что она человек, и за то, что околдовала их короля. Только одно заставляло их терпеть ее присутствие во дворце гоблинов и не давало им сделать с ней что-нибудь — это то, что она была гостьей, но если бы они узнали, как близка она стала с их королем, вероятно, они бы подняли бунт.
— Тебе не следовало приходить сюда. Кто-нибудь может нас увидеть.
Он не сдвинулся, а вместо этого лишь приподнял бровь и взглянул на нее, словно она только что его обидела.
— Твои вопли смогли бы разбудить и мертвого, а мне нужно было просто оставить тебя из-за моих людей?
Раздражение в его голосе почти заставило ее забыть кровь, дым и крики из ее кошмара. Она улыбнулась и склонила голову, как раскрасневшаяся школьница. Странно, но встречи с королем-гоблином в этом параллельном мире заставляли ее чувствовать себя обычным человеком больше, чем что бы то ни было.
Он зарычал от досады. Было все ещё удивительно, как легко и быстро она пробралась ему под кожу. Еще более удивительным было то, что он позволил ей узнать об этом. Раньше Грета никогда ни для кого не значила слишком много, чтобы залезть под кожу, в нервы или ещё куда-нибудь.
Она никогда не высовывалась и избегала привязанностей. Как для человека на Милене для нее это был единственный выход, чтобы остаться в живых. Ну… Зато она стала очень искусной в обращении с мечом.
А до Милены? Кто вообще мог что-то вспомнить. Возможно, были люди помимо ее семьи, кто скучал по ней, когда она пропала, но у нее было всего несколько друзей, а парня не было. Грета никогда не была самым популярным подростком или самым умным, или самым весёлым. Она была всего лишь ещё одним лицом в толпе школьных коридоров.
Айзек пальцем поднял ее за подбородок.
— Ты в порядке?
Она зажмурилась от нежности в этих трёх словах.