Гретель

Всю дорогу она молчала. Юрику было неловко. Казалось бы, чего? Ну, не хочет человек трепаться. Не все клиенты настроены с ним разговаривать. Но они не молчали так. В молчании Гретель ему чувствовалось что-то победное и торжественное. Вот она легко и неторопливо уселась на сиденье рядом с ним, щёлкнула ремнём безопасности, вытянула ноги в потёртых замшевых ботинках и сложила руки на коленях. И застыла – спокойная, как гранитный Сфинкс. Юрику захотелось отодвинуться.

Они ехали через весь город, петляя по улицам, а дворники размазывали весенний ливень по лобовому стеклу. И от Гретель пахло ливнем – её серое шерстяное пальто напиталось весной, сырые волосы повисли сосульками. Юрик включил печку. Пальто запахло овечками.

– Приехали, – сказал коротко, грубо, как нельзя говорить с клиентами.

Гретель молча вышла.

Юрик злился – на себя, на свою глупость, на то, что накручивает себя, как истеричная пенсионерка. Но поделать ничего не мог. Когда таблетка ключа провалилась в подъездный замок, у него было только одно желание – послать всё подальше, сесть машину и свалить.

Гарик встретил у дверей, застенчиво улыбнулся. Это он умел – такой беззащитный, очкастый, просто единственный внучек в большой профессорской семье. Гретель тоже улыбнулась – безлико и вежливо, кивнула и сразу прошлёпала мокрыми ботинками в комнату. Юрику захотелось её убить.

– Замечательная лампа, – мягко сказала она.

Зелёный свет в серой полутьме комнаты, уютный островок среди ненастного дня – лампа светила ненавязчиво и таинственно. Юрик словно впервые увидел её.

– Можно куда-нибудь повесить на просушку?

– Простите, что?

– Пальто. Я повешу на батарею? – она двигалась спокойно, по-хозяйски. – Ой, простите, ботинки… я сейчас.

– Если не хотите, можно не снимать.

– Нет, ну что вы… А долго это будет продолжаться? Просто я тороплюсь.

А вот это показалось обидным Гарику. Его лицо обиженно подёрнулось, будто стянулось паутиной. Эй, девочка! Тут вообще-то чудесами торгуют, а не колбасой.

– Нет, как бы… не долго…

– Примерно полчаса, – Юрика всё это уже начало выбешивать, – Но зависит от вас, от вашего восприятия. Максимум – час.

– А я успею? – строгий внимательный взгляд.

Ё-моё, ну за что?

– Не волнуйтесь, там время идёт по-другому. Это же сон. Во сне бывает, что человек несколько дней пережил, а на самом деле прошло минуты три.

– Понятно. Можно воды?

– Конечно.

Конечно же! Что там ещё? Чай с лимоном? Бутер с дорадо? Счас, только скажите! Чёрт.

Юрик принёс стакан с бутилированной водой. Девица вынула из сумочки таблетку, закинула в рот и запила.

– Простите… – Гарик потерянно взирал на неё. – Но если это… То есть, я хочу сказать…

– Мой коллега спрашивает, не является ли данный препарат психо-активным средством или транквилизатором? – холодно припечатал Юрик.

– Ну что вы, – Гретель бесцветно улыбнулась, – Противозачаточное. Просто с утра забыла, а сейчас вот вспомнила.

У Гарика отвисла челюсть.

Гретель уснула сразу – спокойно и легко, с той же бесцветной улыбкой на губах. Юрик выдохнул, мысленно выматерился и отправился на кухню к своему термосу. За окном нещадно лило. Потоки воды медленно несли по асфальту пластиковую бутылку. Юрик наблюдал за ней, и ему всё казалось, что бутылка вот-вот застрянет. Но она всё тащилась, тормозя брюхом на каждом шагу, а потом вдруг закрутилась, прибавила скорости и скрылась за поворотом. И ведь так внезапно! Прямо не мусор, а целая драма. Тьфу. Юрик хлебнул кофе, обжёг губу, послал всё на три буквы и углубился в созерцание телефона – как в ванну залез.

Где-то в холодных мутных водах плыла себе пластиковая бутылка. Всё равно застрянет. Сколько там такие бутылки разлагаются? Лет двести? Тысячу?

– Эй, кофе плесни.

– Допивай, – Юрик подвинул термос.

– А она заспалась.

– Вот и славно. Отдохнёт. А то всё торопилась.

– Пойду, проверю.

– Да сиди ты, ну её к лешему. Гарик!

– А!

– На меня напала скука, уныние и понимание бренности мира.

Гарик прыснул в чашку.

– Ну, это норм вообще-то. Весеннее обострение. У меня что ли, думаешь, не бывает?

– А бывает? Ух ты, какое счастье, что я не одинок. И что ты делаешь? Ходишь по городу с топором?

– Ты не поверишь. Две таблетки афобазола и три глицина. Красота.

– И никаких топоров? Ты меня разочаровываешь. Ладно, чё. Тоже куплю. Афобазол и глицин… как бы не забыть. Сомы грамм – и нету драм.

– Что?

– Книжка такая есть, страшная. Тебе такое нельзя.

– Угу, прикол защитан. Пойду, проверю всё-таки.

Гарик ушёл. Юрик повозил по клеёнке пальцем. Закрутил крышку термоса. Уставился в окно, но там больше ничего не плавало. В коридоре что-то грохнуло – опять, наверное, споткнулся о чужие ботинки, вот раззява, как всегда…

– Э… там это… – он в перекошенных очках ворвался на кухню. Сюда иди… она это…

– Да чего?!

– Не дышит. Или… я не знаю…

– Блииин!