Гретель

Когда Юрик увидел мёртвую Гретель, он тоже немедленно захотел умереть. Мозг отказывался понимать липкий ужас происходящего. Где-то на самом дне робко трепыхались мысли о суде, позоре и тюрьме. Трепыхались, но пока особо не высовывались – мозг сам себе хозяин, в большинстве случаев знает, как не свихнуться. Зато поистине страшным было мёртвое тело на диване. На Юрика словно столбняк нашёл. А вот Гарик повёл себя на удивление грамотно – быстро справился с истерикой, подобрался, успокоился и принялся тормошить бездыханную девушку.

– Ну что ты стоишь?! – крикнул он, открывая ей веко и светя в глаз фонариком от телефона. – Сердце жми!

Бесполезно – Юрик стоял столбом и таращил глаза.

– А, чёрт… Охренеть с тобой можно! Эй!

Внезапно он оказался возле Юрика. Раз… и тот согнулся пополам. Доходяга Гарик врезал ему прямо в солнечное сплетение.

– Всё! Хорош симулировать! Сюда иди, сказал! Будешь тупить, с трупаком останемся.

Дальше было как в тумане. Гарик нещадно жал грудную клетку. По лбу его лился пот, щёки покрылись красными пятнами. Юрику достался рот. Вдыхая свой воздух, свою жизнь в чужое вялое тело, он дрожал от отвращения. Губы девушки были похожи на сдувшийся шарик, пролежавший всю зиму на снегу. Если бы Юрик мог думать, то подумал бы о том, что навсегда передумал целоваться и теперь сожалеет, что не раз допускал такую оплошность. Но он не мог думать – только чувствовал, что ему страшно, неизъяснимо страшно. И ещё, что запах Гретель ему совсем не нравится. Из её рта пахло съеденной пищей, мясным теплом и чем-то острым и химическим, похожим на мяту с хлоркой.

– Замечательно… Пошла, родимая… – Гарик пригладил потные волосы, отдышался.

Гретель коротко вздохнула и пошлёпала губами – как во сне.

– Давай, красотка, вставай, – бормотал Гарик, наклонившись к её лицу.

Девица улыбнулась и повернулась на бок.

– Сеанс окончен, все на выход! – Гарик потряс её за плечо.

Ноль внимания.

– Просыпайтесь!

Юрик чувствовал опустошение и приближение мигрени. В висках поламывало, на лоб будто надели железный обруч.

– Нашатыря ей надо понюхать, – сказал он.

– У тебя есть?

– В аптечке в машине.

– Так тащи!

Когда чистый сырой воздух окутал с головы до ног, наполнил измученные дыхательные пути и вернул ясность зрения, Юрику захотелось раздеться догола и лечь плашмя в лужу. Как та бутылка. А потом медленно-медленно переползти за руль и уехать – тихо, не включая фар. «Почему тихо?» – спросил он сам себя. И сам себе ответил – «Потому что Гарик»

Он нарочито долго рылся в аптечке, ощущая как капли стихающего дождя проливаются за воротник и ползут по хребту. Чувствовал – отпускает. Страх уходил, унося намечающуюся мигрень. А может, и правда – афобазол? А то нервы совсем ни к чёрту.

В полутьме подъезда навстречу спускалась девочка. Она испуганно прижалась к стенке и стремительно проскочила мимо. Юрик недоумённо оглянулся и понял, что несёт пузырёк в прямо вытянутой руке, напряжённо и торжественно, как Святой Грааль.

Девушка сидела на диване, опасливо сжавшись, подвернув ноги, и диким взглядом оглядывалась кругом. Потом порывисто метнула руку в сторону, схватила своё пальто и натянула на себя как одеяло. В глазах застыл ужас непонимания происходящего.

– Что происходит? – Юрик застыл на пороге.

Гарик молчал. Девушка перевела на него безумный взгляд.

– Что происходит?! Это вы спрашиваете? Какого хрена! Почему я тут?

– Э… девушка, вы сами…

– Кто вы, мать вашу?

Голос неприятно звенел. Ничего похожего на недавнее спокойствие.

– Она не прикалывается, – выдохнул Гарик. – Вот блин.

– Кто вы такие?! – снова взвизгнула девица. – Зачем я тут? Вам денег надо, да?! Или меня?

– Э, хорош! – Юрик обрёл дар речи. – Ничего нам от вас не надо. Вам стало плохо, мы помогли. Все. Теперь лучше?

– Лучше, – сказала Гретель. – Кажется.

– Вот и славно. Домой проводить?

– Нет. Я сама.

– Может, чай? Кофе? – Юрик вспомнил про почти пустой термос.

– Нет, благодарю.

Девушка сунула руки в рукава пальто и поспешила к двери.

– Спасибо вам большое, – обернулась она у порога. – Извините, мне очень неловко.

– Да ничего страшного.

– Лампа у вас очень красивая, – послышалось уже с лестничной площадки. – До свидания!

Шаги катились вниз – торопливо и свободно. Где-то на том конце вселенной хлопнула дверь подъезда.

– Что это за дерьмо? Что это за херня, а? – Юрик так и стоял с пузырьком, как дурак.

Гарик молчал. Дверь квартиры так и осталась распахнутой.

– Я вообще-то тебя спрашиваю!

– Капец, – сказал Гарик. – Валить отсюда надо.

Чудо шестое

Тётя Вика

Даже если он плотно перекусил перед самым сном, Юрику часто снилось, что он голоден. Один и тот же сон, повторяющийся с угрюмой периодичностью – он маленький и голодный, а кругом темно и тепло.