Гретель и её бесы

– Хочешь, чтобы тебя так же похоронили? – спросил Гензель, направляясь в глубь крипты. – С почестями?

– Я вообще не хочу, чтобы меня хоронили. – Гретель неохотно последовала за братом. Последнее, в чем она сейчас нуждалась, так это в экскурсии по старому склепу, но и разделяться с Гензелем не хотела.

– Серьезно? – притворно удивился тот. – Значит, ты хочешь, чтобы тебя просто так бросили гнить? Странное желание. В завещании тоже так напишешь?

– Я же не это сказала, я имела в виду… – начала девочка, а потом просто отмахнулась: – Ну тебя вообще!..

Крышки большинства саркофагов представляли собой настоящие произведения искусства. Здесь из-под резца камнетеса вышла мраморная роза, а тут с плиты ниспадало полотнище такой искусной работы, что казалось настоящим. Пройдя примерно до середины крипты, Гретель заметила саркофаг из серого камня, крышка которого изображала павшего рыцаря. Его шлем, украшенный пышным плюмажем, покоился на сгибе левой руки, а правая сжимала эфес меча. Подойдя ближе, Гретель увидела, что глаза каменного воина закрыты, а на худом лице застыла маска спокойствия.

– Посвети-ка сюда, – попросил Гензель.

Гретель опустила факел и увидела вырезанную на камне надпись.

– «Здесь покоится Альфред Мебиус, достойнейший из мужей», – прочитал Гензель. – А вот и прадедушка…

Пару минут брат и сестра постояли в молчании, отдавая дань уважения великому предку.

– Ладно, идем отсюда, – вздохнула Гретель. – Как я и говорила, это подземелье – тупик. А факел скоро прогорит.

– Да, похоже, здесь нет ничего полезного, – согласился Гензель. – Я надеялся, внизу найдется какая-нибудь железка, чтобы сломать дверь. А тут одни саркофаги!

Гретель двинулась прочь, но вдруг резко остановилась.

– Ты чего? – спросил Гензель, налетев на нее сзади.

– Ничего особенного… так… – замялась девочка, поглядывая на саркофаг прадеда.

– Говори, – потребовал Гензель. – Ты что-то придумала?

– Вообще здесь есть подходящая железка, – нехотя произнесла Гретель.

– Точно! Как я сам об этом не подумал! – Гензель звонко хлопнул себя по лбу. – Прадедушку похоронили с его саблей, которой он укокошил того короля… Как там его?.. Казимира Глухого.

– Кривого, – бесцветным голосом поправила Гретель.

– Ага, точно!

Гензель замолчал, и на какое-то время в крипте воцарилась приличествующая подобному месту тишина. Брат и сестра переглянулись.

– Я не хочу вскрывать саркофаг, – призналась Гретель. – Это кощунство. Там останки нашего прадедушки, да и вообще!

– Слушай, ему уже все равно, – сказал Гензель. – Мертвому сабля без надобности, а для нас это вопрос жизни и смерти. Я уверен, прадедушка Альфред сам бы с радостью вручил нам саблю, учитывая обстоятельства.

Гретель коротко кивнула. Она прекрасно понимала, что брат говорит дельные вещи, но все равно не хотела копаться в костях собственного прадеда.

– Вот и славно. – Гензель потер ладони. Казалось, предстоящая эксгумация радовала его больше, чем других детей – Рождество. – Давай-ка сдвинем эту крышку!

Над соседним саркофагом склонился ангел из светло-коричневого известняка, сложивший ладони в молитвенном жесте. Гензель забрал факел у сестры и сунул ему в руки со словами: «Подержи пока что!»

– А если мы не сможем ее сдвинуть? – спросила Гретель, касаясь каменного шлема.

– Тогда Темные сестры хорошо повеселятся этой ночью. Так что давай постараемся достать эту саблю!

Брат и сестра встали в головах рыцаря, с той стороны, где находился его шлем. Открытыми ладонями Гретель уперлась в плиту, одну ногу отвела назад, а другую чуть согнула в колене; Гензель принял аналогичную позу.

– На счет «три» толкаем, – сказал он. – Один… два… три!

Брат и сестра разом надавили, но крышка не сдвинулась даже на сантиметр.

– Давай же, сильнее! – проскрипел Гензель.

Гретель толкала изо всех сил, но крышка и не думала подаваться, как будто составляла с основанием единое целое. А вдруг каменная глыба, разделенная надвое, сумела срастись, как срастаются поломанные кости? И теперь мощи прадедушки оказались под защитой каменного кокона? Две-три недели назад Гретель сказала бы, что это звучит как бред сумасшедшего, но с тех пор она видела и более странные вещи.

Ноги Гретель медленно скользили по шершавому полу, а потом вдруг уткнулись в основание саркофага, который стоял по соседству. Внезапно обретя точку опоры, девочка смогла надавить еще сильнее. Крышка глухо заскрежетала и немного сдвинулась.

– Получается! – воскликнул Гензель. – Давай еще!

Ложе каменного рыцаря смещалось рывками, по два-три сантиметра, пока между нижней и верхней частями ковчега не обозначилась тонкая черная щель. Она возникла буквально под носом у Гретель, и девочка вдохнула воздух, много лет запертый в саркофаге вместе с мертвым телом. Резкий химический запах не мог полностью перебить вонь разложившейся плоти. Гретель задержала дыхание и, желая поскорее закончить с этим, оттолкнулась ногами.