Греция. Лето на острове Патмос

Происходящее являлось ритуалом, который при встрече старого друга проводит каждый достаточно поживший на каком-нибудь греческом острове. Если вы торчите здесь все лето и зиму, то считаетесь кем-то вроде хозяина, следовательно, не просто обязаны испытывать восторг при виде приехавшего друга, но и честь по чести отпраздновать его появление. Само собой разумеется, что к августу у вас уже серьезно начинает пошаливать печень, особенно если друзья приезжают каждую неделю. Нельзя сказать, что в сорок два года я себя ощущал дряхлой развалиной, но, памятуя о вчерашней Пятидесятнице, чувствовал, что уже вряд ли могу позволить себе гулять так, как в прежние времена. При этом я не мог так просто взять и отказать в праздничной встрече. По крайней мере, этим старым друзьям.

Я спросил о Мелье.

— Что у тебя с ней произошло? — поинтересовался Магнус.

— А она что рассказывает?

— Ничего. Только твердит, что не хочет говорить на эту тему.

Во всех подробностях я поведал о случившемся:

— Она считает, что мы с Теологосом специально сговорились, чтобы не брать ее в дело.

— И это правда?

— Нет, конечно!

Европейцы совсем не похожи на греков. Греки не верят, что им говорят правду. Они верят только в то, что мы американцы, впрочем, сейчас я даже в этом уже сомневаюсь.

— Не волнуйся, — успокоил меня Магнус, — она придет. Она всегда возвращается.

В этот раз все может сложиться иначе, решил я.

— А какую еду ты тут будешь готовить? — спросила Анна.

Я улыбнулся ей, будучи признательным за то, что она перевела разговор на другую тему. Несмотря на то что я понимал, что Мелья обиделась на меня совершенно незаслуженно, меня не оставляло ощущение, что я каким-то образом ее предал. Может, мне следовало пойти на принцип и позволить Теологосу сдать таверну кому-нибудь другому? Впрочем, кто сейчас верит в принципы?

Я с радостью принялся во всех подробностях описывать блюда в будущем меню, завершив красочный рассказ фразой:

— Я приступаю в следующий понедельник! Приводите всех, кого можете!

Повисло молчание.

— Мы не можем, — изрек Магнус.

— Почему?!

— Мы прилетели только на неделю, — ответил Йенс.

— Неделю назад, в пятницу, в Осло мы собрались все за стаканчиком… — сказал Гуннар.

— Мы впервые встретились с прошлого лета, — добавил Магнус.

— Мы немного выпили. Ну, знаешь, — осклабился Гельмут.

— Я и глазом не успела моргнуть, как уже сидела в самолете, направляющемся в Грецию! — промолвила Анна. — Просто невероятно! — Она взяла Магнуса под руку и улыбнулась ему, В ответ он похлопал ее по ладошке.

— В воскресенье нам надо улетать, — сказал он, — в понедельник нам всем на работу.

— Только не мне, — возразила Лили. — Я приду к тебе на открытие.

— Спасибо, — промямлил я.

— Мы еще приедем этим летом, — пообещал Магнус.

— Тома, — позвал меня Теологос, стоявший в дверях таверны. Он поманил меня, жестом предложив зайти внутрь.

Извинившись перед друзьями, я направился к нему.

Теологос отвел меня к кладовке возле кухни, где громоздились ящики и пустые бутылки:

— Я все подсчитал. Народ в воскресенье много выпил. Запасов меньше, чем я думал. На поездку мне надо пятнадцать тысяч. По рукам?

— Теолого…

— Вот мои расчеты.

Он протянул мне клочок серой бумажки, на которой греки выписывают чеки, если нет кассовых аппаратов. С обеих сторон он был покрыт цифрами и каракулями на греческом. Греческие буквы, написанные от руки, бывают совершенно не похожи на печатные. Сейчас был именно такой случай. С тем же успехом Теологос мог написать и по-арабски.

Я посмотрел на эту малопонятную кашу из букв и цифр. На бумажке внятно читалась лишь одна сумма-итог, для удобства обведенная в кружочек, — тридцать тысяч драхм. Я ничего не сказал.

— Тебе совсем не обязательно платить все сразу, — продолжил Теологос. — Десять тысяч у тебя есть?

— Только пять, — отозвался я.

Теологос обиженно на меня посмотрел.

— Ладно, у меня есть восемь.

Он просиял.

— Остальное я тебе заплачу из заработанного за первую неделю, — пообещал я. — Договорились?

— Нет проблем, Тома, — с великодушным видом ответил по-английски Теологос и, осклабившись, хлопнул меня по плечу. — Не волнуйся! Я тебе верю!

Я вернулся к столику и только начал садиться, как меня снова позвали из таверны:

— Тома! — Младший брат Деметры Мемис, пулей вылетев из таверны, понесся прямо к нашему столику. Мемис был бос и гол по пояс, покрытое бронзовым загаром тело блестело от пота, а на ногах болтались мешковатые штаны цвета хаки. В одной руке он держал резку для картофеля фри, а в другой руке — очищенную картофелину. На его голове подрагивали льняные локоны. — Погляди!

Не обращая ни малейшего внимания на остальных присутствующих за столом людей, он расчистил передо мной стол и поставил на него резку. Поместив в выемку картофелину, он схватился левой рукой за основание резки, а правой резко опустил ручку с лезвиями. На полиэтиленовую скатерть высыпалась пригоршня кусочков картофеля идеальной формы.

Мемис просиял.

— Здорово, правда?! — воскликнул он по-английски.

— Прекрасно, — ответил я.