Грезящая империя (СИ)

Со стороны зала словно пошла рябь, и Агат вздрогнул.

— Что такое? — нахмурилась Тишлин. Она явно ничего не почувствовала. — Ты всё-таки стукнулся головой?

Агат знал, что это другое. Поднялся и снова коснулся кончиками пальцев вырезанной на стене каменной тесьмы. Уловил ту странную вибрацию и наконец-то смог оформить в слова то, что ощутил еще в светящемся зале:

— Что-то хочет вырваться.

— Ты о чем?

— Это не только библиотека. Это тюрьма. Для чего-то, что заперто в местных камнях.

***

Берилл не позволил никому отдыхать.

Грезящие сжимали орихалковые устройства и те плавили камень. Осторожно и бережно, ведь они не хотели, чтобы всё снова рухнуло. Агат и Тишлин могли быть под завалом.

Слуги утаскивали камни прочь.

Коридор оказался слишком узким, так что выходило медленно. Берилл всех подгонял, не мог оставаться на одном месте, и руки у него подрагивали. Ему казалось, его обступила вязкая пелена, границы между снами и реальностью смазывались, особенно в узком каменном коридоре с дрожащим светом факелов.

Берилл смаргивал видения с полуразложившимся трупом Агата, который скалился в улыбке.

Каэр не уходил, держал изувеченную руку и с благодарностью принимал отвары Ашнары, от которых отмахивался Берилл. Он не знал, сколько прошло времени, когда один из грезящих опустил орихалк и устало сказал:

— Почти.

Последние камни оттаскивали вручную, тихо и сосредоточенно. Берилл никому бы не позволил влезть первым, поэтому сразу ринулся в образовавшийся проход.

Агат сидел у стены, Тишлин устроилась рядом, положив голову ему на плечо. На миг Бериллу показалось, что они мертвы, два трупа, и к горлу подкатила тошнота. Но потом Агат поднял голову, сонно моргая. С трудом сдержал зевок и невнятно сказал:

— Долго же вы.

Он аккуратно потянулся, но Берилл с облегчением выдохнул. Тишлин тоже зашевелилась, особенно когда Берилл опустился в грязь, чтобы крепко обнять Агата.

На какое-то время реальность снова стала устойчивой и внятной.

15. Берилл

Берилл просыпается от очередного кошмара. Ночь липкая, вязкая и душная — почти как несколько месяцев назад, когда погиб Алмаз. Берилл моргает и стискивает зубы. По крайней мере, теперь у него выходит молчать, до этого он просыпался с криками.

Бериллу четырнадцать, он оправляется от яда и пока не покидает комнату. Кошмары постепенно слабеют, теперь не мучают каждый день. Лекари говорят, что через пару месяцев совсем исчезнут. Силы тоже возвращаются — может, отчасти из-за того, что в покоях принца слишком часто находятся жрецы, которые шепчут молитвы и окуривают дымными травами. От их благовоний хочется как можно быстрее выбраться наружу. Днем это представляется простым, но порой ночами ощущение, будто время не идет, и это одна растянутая кошмарная тьма.

Во сне Берилл обычно видит смерть Алмаза. Проснувшись, продолжает слышать его крики, полные боли. Пару раз, как и сегодня, он видел закрытый саркофаг с похорон брата. Сам не мог там присутствовать, но Агат рассказывал.

Ярко светит луна, и Берилл видит, что младший брат тоже здесь.

Когда Берилл очнулся впервые, по-настоящему очнулся после яда, он чувствовал себя отвратительно, а перед глазами стояла смерть Алмаза. Он сам хотел просто исчезнуть, перестать существовать в этой боли.

Агат развлекал его чтением и разговорами, потом заставлял играть с ним, вставать. Теперь строил планы о прогулке. Берилл чувствовал себя вполне способным на нее. Это лекари перестраховывались, но сам Берилл считал себя выздоровевшим.

Он больше не хотел исчезать.

У Агата имелись собственные покои, но в последнее время он часто ночами проскальзывал к Бериллу. Отчасти из-за самого Берилла, отчасти не хотел больше спать в прежних комнатах. Проговорился, что слышал там Алмаза, когда тот вопил от боли и умирал.

Отец отказал Агату, когда тот попросил о других комнатах.

Агату одиннадцать, и сейчас Берилл видит, что брат снова пробрался к нему и свернулся клубочком в ногах огромной постели.

Что-то не так.

Берилл чует это нутром, хотя всё тихо, в полумраке видно, как шевелится от размеренного дыхания Агат. Ничего необычного в его приходе тоже нет. А кошмары Берилла постепенно исчезают, они уже не такие страшные, чтобы будить всех вокруг.

Он всё равно уверен, что-то не так.

Берилл вылезает из-под одеяла и ползет по кровати к Агату, легонько трогает его за плечо, и только тут понимает — тело брата горит.

— Эй, Агат, просыпайся! Нужно унять жар.

Такое случалось, хотя обычно Берилл не присутствовал. Он знал, что чувствительность Агата к магии проявляется именно так. Слишком много грёз.

— Шиан!

Тот шевелится, открывает глаза и непонимающе смотрит на брата. От его тела как будто исходят волны жара, он почти обжигает Берилла.

Во мраке комнаты ему кажется, он сидит в огне.

— Тебе тоже снится, как магия всё убивает? — невнятно говорит Агат.

Берилл его не понимает. Его сны уж точно другие.

— А тебе снится?

— Сейчас приснилось. Так жарко…