Грезящая империя (СИ)

Помещение было довольно большим и прохладным, но очень чистым: императорские гробницы содержались в безукоризненном порядке. Хотя каменный пол оставался неровным, стенные ниши располагались на одинаковом расстоянии вдоль всех полукруглых стен. Некоторые из них темнели гробницами предыдущих императоров, в других мерцали зачарованные грезящими свечи. Точь-в-точь как настоящие, только не заканчивались.

Каэр справедливо полагал, что среди грезящих есть те, кто не просто выполняет работу по зачарованию, но и предпочитает делать это… красиво. Потому что у местных свечей даже потеки воска имелись!

Под землей свечи давали не очень-то много света, так что крипта укутывалась тенями и полумраком. Каэр устроился на центральном постаменте, сейчас пустом. После смерти императора и произведения всех обрядов над телом, его выставляли на всеобщее обозрение. А после оно лежало именно здесь. Предполагалось, что в крипту приходили прощаться родственники и дворяне. Только спустя время тело с почестями наконец-то замуровывали в одной из ниш.

Постамент давно пустовал, Каэр подвинул к нему с двух сторон канделябры с зачарованными свечами и подвесил над плечом собственный светильник. Солнечный фонарь походил на часть маяка, зависшую в воздухе. Когда чары слабели, свет угасал, а устройство опускалось ниже и приходилось отдавать его грезящим для обновления чар.

С точки зрения Каэра, очень непрактично. Но свет действительно был ярким и мощным, а семья Каэра могла себе позволить подобные игрушки. Поэтому его и пускали в крипту — аристократы приходили в любое время.

Правда, сейчас тут почти никто не бывал, и Каэра это полностью устраивало.

Забравшись на каменный постамент, он расположил на коленях папку с листом бумаги и старательно вырисовывал углем береговую линию фехальского побережья.

Вообще-то у картографов имелось собственное помещение в одном из дворцовых зданий, рядом с библиотекой, но Каэр его терпеть не мог. Слишком много людей и шума.

Поэтому он предпочитал брать карты и уходить в крипту, где можно остаться наедине с собой и чертежом в руках.

Он напевал мелодию без слов и так увлекся, что не услышал тихие шаги по лестнице в крипту. Отбросил со лба длинную прядь темных волос — мать ворчала, что стоит обрезать их совсем коротко, но Каэр упрямо отказывался.

Он любил родителей, но его ужасно раздражало, что они по-прежнему пытаются указывать ему, что делать, даже как выглядеть. В конце концов, ему уже девятнадцать, в его возрасте император Азурит начал завоевывать половину мира!

Правда, спустя пару лет умер, а империя затрещала по швам.

— Вот ты где!

Едва не выронив уголь (и по чистой случайности не черканув по карте!), Каэр вздрогнул и поднял голову.

— Десять хвостов бездны! Нельзя так подкрадываться!

Девушка рассмеялась и ткнула его в плечо кулаком:

— О, каких словечек понабрался, братец. Что бы сказал отец, если услышал, как ты сквернословишь?

Каэр пробормотал в ответ что-то ворчливое, на миг всерьез поверив, вдруг сестра расскажет? Но нет, конечно, она не будет. Да и чего он испугался, что отец отругает? Как будто не он пару минут назад рассуждал о том, какой взрослый!

Каэр вздохнул. Ему нужно что-то весомое, чтобы самому в это поверить.

— Каждый раз удивляюсь, как ты здесь работаешь.

Тишлин огляделась, но без пренебрежения. Она точно знала, где отыскать брата, хотя сама предпочитала как раз таки шумные залы. В остальном они очень походили друг на друга: среднего роста, темноволосые, с бледной кожей и большими темными глазами. Их внешность называли «типично имперской», и мать этим искренне гордилась.

Тишлин завязала волосы тугим узлом, из которого вырывались непослушные пряди, на ней было обычное коричневое платье всех, кто работал в библиотеке. Как подтрунивал Каэр, «в цвет книг». Он сам тоже предпочитал простые рубашки и штаны, учитывая, что постоянно пачкался в угле.

Платья и камзолы они оставляли для официальных приемов.

Тишлин кивнула на каменный постамент для тел, где устроился Каэр:

— Как непочтительно!

— Расскажешь малафисам?

Так называли орден жрецов, который занимался погребениями и смертью. Именно они следили за криптой. И точно сочли бы такое отношение непочтительным. По их мнению, все должны трепетно бояться смерти и любого напоминания о ней.

Тишлин фыркнула и уселась рядом с Каэром. Она тоже не была особенно религиозной.

Старше на два года, она уже занимала важный пост в библиотеке, блистала на приемах и была помолвлена с Эламом Итанисом. Не первым холостяком империи, конечно, даже не старшим сыном рода, но красавцем, богатеем и одним из важных офицеров.

— Если бы ты не прятался под землей, то уже знал последние новости.

— Какие это? — вздохнул Каэр. — Твоя подружка подцепила нового кавалера? Ты нашла очередной заплесневелый том стихов Баодмира?

— Он был гениальным поэтом!

— Извини, — искренне сказал Каэр. Он знал, что сестра обожала поэзию и сама писала отличные стихи. — Так что за новости?

— С утра император вызвал обоих принцев. Говорят, они будут искать Ша’харар.

— Что? Ша’харар?

— Да-да, твой любимый город.