Грезить в Городе Печалей

— Я? — неподдельно изумился Синклер. Он посмотрел на Дженимера. — Послушайте, если вы думаете, что у вас сейчас проблемы с кастой воинов, то подождите до тех пор, когда им станет известно о том, что вы хотите назначить меня Энтил'За. Не думаю, что они это одобрят. Да и я не уверен, что хочу этим заниматься.

Ратенн шагнул вперед, заговорив впервые с тех пор, как они вошли сюда.

— Вы — исполнение пророчества, которое было записано дословно. Сомнений нет, ибо во времена Валена было записано, что когда-нибудь в отдаленном будущем наступит время, когда Тени проснутся и снова будут угрожать всему живому. И это время настало.

— Не сочтите это за оскорбление, но так пророчествовать и я могу — ничего конкретного, — сказал Синклер.

Ратенн продолжал, как будто Синклер ничего не говорил.

— Пророчество также гласит, что из тьмы возродится надежда в виде Единственного, который придет извне трех каст, и, тем не менее, будет принадлежать сразу всем трем; минбарец рожденный не от минбарца, который станет Энтил'За и пробудит Анла'шок, чтобы повести их в битву и разгромить Теней, когда те снова проснутся.

А это, подумал Синклер, просто переработка описания Валена, перенесенная в будущее.

— Минбарцы также верят, — продолжал Ратенн, — что этот Единственный, возможно, будет обладать частицей души самого Валена.

Это показалось Синклеру очень противоречивым, учитывая веру минбарцев в то, что Вален сам, во плоти, а не просто душа или часть ее однажды вернется. Он решил не настаивать на этом, опасаясь теологического спора, который мог увести их в сторону от основной темы. К тому же он никогда не слышал ни об одной земной религии, которая не имела бы своих собственных противоречий.

Они ждали, когда он ответит. Он знал, что они хотят от него услышать. Но он вовсе не был уверен, что ему хотелось этим заниматься, и ему не нравились мотивы их предложения.

Они явно пытались ввести его в заблуждение. Он позволил себе еще немного помолчать, а потом произнес:

— Мне очень жаль, но я до сих пор не понимаю, как это пророчество относится ко мне.

Он был вознагражден слегка раздраженным взглядом Ратенна.

— Пророчество воплощено в вас. Вдумайтесь: вы не принадлежите ни к одной из трех каст, но в то же время, являетесь выходцем из всех трех. Вы сами говорили мне, что получили религиозное образование…

— Я учился в религиозной школе, — возразил Синклер, — но не собирался посвятить свою жизнь религии.

— И разве вы не работали два года как разнорабочий? — продолжал Ратенн.

— Ну да, перед тем, как поступить в Академию, я провел два года, путешествуя по миру, работал строителем, сезонным рабочим, но…

— А потом вы стали военным, — торжествующе продолжал Ратенн, — Вы не принадлежите ни к одной из трех каст, но, все-таки, являетесь членом всех трех. И потом, вы — минбарец, рожденный не от минбарцев, потому что у вас — душа минбарца. Пророчество говорит о вас.

— Послушайте, вы можете верить во что хотите, — сказал Синклер, — но давайте поговорим откровенно. Вы можете думать обо мне как угодно, хорошо или плохо, но я простой человек, а не какой-нибудь исполнитель пророчества. Человек. Не минбарец.

Деленн подошла к нему, возможно, почувствовав растущее раздражение Синклера, и мягко произнесла:

— Джеффри, мы пришли к такому решению не просто и не сразу. Мы изучали это раньше, — она заколебалась, выглядя немного смущенной, и непроизнесенные слова «с тех пор, как вас захватили в плен и пытали, а потом просканировали при помощи Трилюминария» прозвенели в тишине, — с тех пор, как закончилась война. Мы пришли к такому выводу, основываясь на строгой логике.

— Священник, преподававший у нас в первом классе логику, любил говорить: «Логика — это систематический метод, который помогает с уверенностью придти к ошибочному выводу».

— В нашем решении нет ошибок. Вы — минбарец, — упорствовал Ратенн, — У вас — душа минбарца. Возможно, даже часть души Валена. В любом случае, очень великая душа. Минбарец, рожденный не от минбарца.

Синклер видел абсолютную уверенность на лице каждого минбарца в этой комнате, даже у Деленн. Только богу известно, что по этому поводу думали ворлонцы.

Он покачал головой.

— Нет, нет, нет, — сказал он мягко, но решительно, — Не играйте с моей душой ради достижения собственных целей. Моя человеческая сущность — не просто какое-то старое пальто, которое можно заменить на другое, которое вы сочтете лучшим. Вы не должны льстить мне, утверждая, что я чем-то отличаюсь от других, что я чем-то лучше или более развит, чем другие, или что я имею особое предназначение, которое вы можете использовать. Тираны и сеятели раздоров на моей планете пытались некогда действовать так же, объявляя рожденных на Марсе не совсем такими, как родившиеся на Земле, или то, что если у вас другой цвет кожи или вы из этнического или религиозного меньшинства, то вы не полноценный человек. Это всегда было прелюдией к дискриминации, угнетению, порабощению и убийствам.