Грезы

— Но в чем дело? — осторожно спросила Сасс.

— Вы можете получить любую другую книгу, какую хотите, но только не «Женщину в конце тропы». Ее я вам дать не могу. Даже не просите.

— Но, Шон, я вас все-таки прошу, — настойчиво сказала Сасс, чувствуя, что наступил подходящий момент для наступления. — И я не перестану просить до тех пор, пока вы не выбросите меня отсюда. Я чувствую всей душой, что эта книга как-то переменит мою жизнь. Она даже может переменить и вашу, Шон, если вы позволите. Конечно, вы никогда не признаетесь, что вам нужны перемены, но тем не менее. Вы не должны вот так уходить от жизни. При вашем поразительном таланте.

Сасс прикоснулась пальцами к его руке и сжала бы ее, если бы не почувствовала, как он окаменел от ее прикосновения. Какую боль носит он в себе, если она могла его так напугать? И Сасс оставила пальцы там, где они были, и продолжала говорить, тихо и настойчиво, надеясь, что ее слова прозвучат убедительно.

— Шон, обещаю вам, что не допущу никаких искажений этой книги. Я буду неукоснительно придерживаться текста и ее духа. Фильму не грозит и коммерциализация. Я обещаю вам это, и вы можете мне поверить. Я не из тех, кто способен сколотить себе состояние на работе вашего отца. Я богата. Я знаменита. Мне нет нужды портить книгу. И вообще, многие считают, что я просто сошла с ума от желания сделать этот фильм. Но я знаю, что это не так. Сюжет слишком захватывающий, а персонажи слишком реальные. Пожалуйста, Шон. Прошу, поверьте мне. Я могу оживить ее на экране.

Эти слова слетели с ее губ и унеслись прочь. Шона не тронула ее мольба. Он осторожно высвободил свою руку, отставил стакан в сторону. Вино было почти выпито, но оно ему не помогало. В бутылке не было облегчения, одно лишь безрассудство. Она не помогала ему в те былые дни, когда не так-то просто было отставить ее в сторону. И тогда он сбежал в другое полушарие, спасаясь от проклятого зеленого змия и от боли.

И теперь эта женщина настаивала, чтобы он рассказал обо всем, что случилось, что привело его сюда, в это место. Она вскроет нарыв, терзающий его сердце, хотя он заранее боится боли. И вот, отставив в сторону вино, Шон Коллиер замер, собираясь с духом, закрыл глаза, будто в молитве. В отблесках пламени его волосы мерцали иссиня-черным, падая красивыми волнами от широкого лба до затылка. Сасс захотелось обхватить его голову ладонями и прижать к себе. Но рана в его сердце казалась слишком глубокой, чтобы она могла ее исцелить. История, которую ему предстояло поведать, не походит ни на одну другую, и рассказывать ее было крайне мучительно.

— Мой отец, — начал он, — был гением. Как вам известно, кое-что от него перепало и мне. С самого детства, гоняя с мальчишками по деревне, я ждал Тайлера Макдональда, зная, что мои таланты и моя жизнь связаны с ним. Я ждал, чтобы он заметил меня, даже не полюбил, обратите внимание, просто заметил. Моя мать давным-давно перестала любить этого человека. Она требовала от него лишь одного — чтобы он писал свои истории и приносил нам какие-то деньги, уходившие на уплату налогов и на покупку новой одежды. Больше она от него ничего и не ждала. А вот я ждал. Господи, как я ждал…

Шон чуть покачал головой, его губы дрожали. Но он был мужественным мужчиной, как когда-то мужественным мальчиком, и Сасс понимала, что ему не требуется ее помощь, только внимание.

— Итак, Тайлер Макдональд то появлялся в моей юной жизни, то пропадал. Деревенские языки болтали о нем, но сплетни меня совершенно не беспокоили, ведь он был мой отец, и я знал, что он блестящий талант. Впрочем, даже мальчишкой я знал, как он страдает. И став взрослым, я пытался подражать ему, думая, что это даст ему возможность гордиться мной. И тогда понял, что мучаю, преследую его…

— Шон, не нужно. Не продолжайте…

В мольбе Сасс послышался ужас, когда она поняла, что ей приходится выслушивать. Она увидела, что его лицо застыло от горя. Он взглянул на нее, сердясь, что она пытается его остановить, теперь, когда он делает как раз то, о чем она просила.

— Не говорите глупости. Вы хотите получить то, что у меня есть. Раз уж я не отдаю вам это, почему бы вам не послушать, какие у меня на это причины? Так что сидите и слушайте. Я уверен, что вам, с вашим творческим складом, рассказ понравится. Возможно, вы используете этот сюжет — незаконнорожденное дитя от «Женщины в конце тропы» — в своих драгоценных фильмах. Я даю вам часть того, зачем вы сюда пришли. Так что радуйтесь.

— Простите меня, — пробормотала Сасс, готовая провалиться сквозь землю.

Шон встал перед очагом, широко расставив ноги и засунув большие пальцы за пояс джинсов. Он задумчиво посмотрел на огонь и подложил еще одно полено, отблески пламени жутковато заплясали на лице Шона. Он отвернулся от огня и света и прошел в холодный, неуютный угол комнаты. Оттуда он продолжил свой рассказ.

— Я начал писать, когда мне было двадцать лет. Мои первые усилия принесли большой успех. Шумиха, деньги. Я был очень молод и горд. Господи, как я был горд! Гордость меня и сгубила.