Грезы Афродиты

«Я ведь не рассказал никому, кто ты, и… не расскажу. Не стану падать до твоего уровня. Может, я и заслужил расплаты… Да кого я обманываю? Заслужил, конечно, но не такой… Не такой, Эмили…» — подумал Билл, чувствуя, как плачет его душа и стонет в агонии прибитое ржавыми гвоздями к кресту сердце.

— Еще… Прошу, еще… — продолжало вырываться знойным ветром из уст Эмили, что, увлекаясь процессом, так и не услышала щелчки ключа закрывшего дверь с той стороны…

— Это ее бывший… — положив голову на плечо Эрика, спокойно произнесла Жюстин. — Только не говори, что… Так она тебе не сказала?! — театрально удивилась француженка.

Эрик неподвижно сидел на диване и, как под гипнозом, не моргая, смотрел за тем, как Феликс мощными и агрессивными толчками буквально размазывает его любовь по зеркалу.

— Она даже не видит, что он ушел. — Жюстин медленно опустила руку на бедро Эрика и начала импровизировать из-за нарушенного уходом Билла плана. — Как думаешь, а о тебе помнит?

Из глаз Эрика текли искренние и полные скорби слезы. Он все еще не мог поверить, что это его Эми. Та робкая, застенчивая и порой неуклюжая девочка, с которой он был готов сдувать пылинки и носить на руках. Быть ее опорой, быть защитой. Быть всем. Он смотрел в этот аквариум разбитого счастья и видел в нем лишь блестящие от пота разводы и мутные танцы некогда светлой любви.

Нечеловеческая боль от разбитого идеала кубарем катилась по абсолютной внутренней пустоте и звонким эхом кричала ему, что все не так. Это неправда. Это не она. Он изо всех сил пытался оправдать Эмили, пытался обелить, но ее голос, содрогавшийся от толчков члена этого мужчины, говорил обратное. Рвал его мир.

— П-почему… п-почему она с ним? — еле выдавил из себя Эрик.

— Ты бы, индюшонок, думал, почему не с тобой, — прошептала Жюстин, массируя у паха бедро Эрика, и невольно содрогнулась.

«Trop de dose… Trop! Je te l'ai dit… Tu es un crétin, Michael, crétin! (Слишком большая доза… Слишком! Я же говорила… Дебил ты, Майкл, дебил!)» — сокрушалась Жюстин, чувствуя, как неконтролируемое возбуждение накатывает все сильнее. На нее, черт возьми, на ту, кто лично испытывал все эти возбудители и выработал, как раньше казалось, иммунитет.

— Дыши, мой хороший, глубже дыши. — Жюстин, словно баюкая, гладила грудь Эрика. — Вот так. Молодец. Вот так…

Вдыхаемые в больших объемах пары дыма хоть и медленно, но уверенно наполняли тело Эрика сладким огнем возбуждения.

— Мне правда очень жаль. Ты… ты не заслужил такого предательства, — расстегивала ему рубашку француженка. — Такое тело… Такое лицо… — Она нежно провела пальцем по гладкой коже журналиста. — Заслуживает только любви. — Рука Жюстин плавно спускалась к его кубикам пресса.

— Эми… — Эрик так и не мог отвести взгляда от любимой девушки. От закинутой на руку Феликса ноги, от ее спины, что, упираясь в зеркало, то поднималась вверх, то опускалась вниз.

— Да плевать твоей Эми на тебя, очнись уже, дурачок. — Жюстин откинула отвороты рубашки и освободила его торс для своих ласк.

«Littera scripta manet (Написанное не пропадет)». — Поглаживая приятную на ощупь кожу, Жюстин попыталась вспомнить знакомое выражение, что латинской вязью красовалось под левой грудью журналиста, но не смогла.

— Ей плевать, — повторила она и кончиком языка прикоснулась к твердому соску Эрика.

Француженка нежно водила им по всей его груди. Плавно поднималась к шее, а затем опускалась к животу. Заставляла Эрика содрогаться. Вжимать пресс, не дышать.

— Я… я так не могу… — закрыл глаза Эрик.

— Не ты один. — Жюстин нащупала лежавшую рядом черную маску. — Выпусти свою боль, не держи ее в себе. — Француженка нежно спрятала голову Эрика под грубую ткань и, встав спиной рядом со скользившей по обратной стороне зеркала Эмили, скинула с себя красный плащ, полностью обнажая стройное тело.

— Не могу… — как мантру, повторял Эрик.

— Она не увидит, — провела черным ногтем по внутренней стороне своего рельефного бедра Жюстин.

Эрик невольно открыл глаза и окинул взглядом француженку. Ее длинные ноги в сапогах до колен, ее выраженные кубики пресса, скульптурные мышцы тела и крупные соски, что так гармонично смотрелись на чуть опущенной большой груди королевы теней.

— Чем ты хуже ее, индюшонок? — медленно провела пальцем по клитору Жюстин и с лисьей улыбкой обернулась на страстный дуэт.

Член Эрика наливался кровью и буквально зудел. Взгляд его метнулся к Эмили. К этим уже закинутым на руки кавалера обеим ногам, что, словно крылья бабочки, неустанно порхали в воздухе от все новых и новых приземлений на толстый член Феликса.